Дороти Коул: Любовь сильнее страсти

Мерели, как обычно, пожарила для него стейк, приготовила выпить. За ужином он никогда не пил больше одной рюмки — на случай, если ночью вызовут на срочную операцию.

Картофель уже был в духовке, салат готов… Она ставила тарелку с салатом в холодильник, когда Кен позвонил в дверь. Открыв ему, девушка сразу поняла — произошло что-то плохое. Он выглядел усталым и обеспокоенным. Затащив Кена в гостиную, Мерели закрыла дверь и с тревогой спросила:

— Что случилось?

Вместо того чтобы обнять и поцеловать, как обычно, он просто чмокнул ее в щеку, а потом плюхнулся на софу. Понимая, что это значит, Мерели удержалась от вопроса, который занимал ее все это время: «Что показали снимки Роберта Блейкли?» Вместо этого девушка поспешила в маленькую уютную кухоньку, вытащила из холодильника напитки, вернулась в комнату и подала Кену стакан. Сама села не на софу рядом с ним, как обычно, а в кресло. И только тогда повторила вопрос:

— Так что случилось?

Он сделал глоток сухого мартини, облокотился на колени, держа стакан обеими руками, и невидящими глазами уставился в него.

— Этот парень, которого привезли сегодня утром… есть ордер на его арест.

От такого сообщения у нее перехватило дыхание. Кен взглянул на Мерели исподлобья, не поднимая головы.

— Что он натворил? — заставила себя спросить девушка.

Он чуть откинулся назад и вытянул длинные ноги.

— Он убил человека в его загородном доме.

— О нет! Он не мог!

— Почему это?

— Не с его глазами.

Кен Райдер улыбнулся:

— А что у него с глазами?

— Ну… просто это не глаза убийцы.

— Убийцы редко выглядят убийцами.

— Откуда ты знаешь?

Он пожал плечами:

— Я ездил в Белливью, помнишь? Туда привозили некоторых. Там были раненые, когда пытались бежать, и те, кто уцелел в борьбе, убив другую женщину или мужчину.

Мерели ощущала дрожь во всем теле и чувствовала себя глупо. Кен наблюдал за ней. Девушка понимала, что Кен знает ее так же хорошо, как и она его, и ей никогда не скрыть от него своих чувств. Она слишком сильно любит Кена. Но если она его так любит, то почему же ее так страшно волнует судьба другого мужчины. Мужчины, которого она и видела-то утром всего несколько минут?

Кен, словно отвечая на ее мысли, спросил:

— Он все не выходит у тебя из головы, да?

— Да. Не знаю почему. Он был такой беспомощный и так сильно поранен.

— Как змея, которую избили палкой.

— Ой, не надо! В нем нет ничего змеиного!

— А тебе не приходило в голову, что тот парень, которого он убил, боролся с ним и довел его до такого состояния?

— Нет. К тому же я не верю, что он кого-то убил. Он не такой.

Кен, ничего не ответив, допил мартини. Потом заметил:

— Мне не мерещится, что пахнет горелым картофелем?

Девушка вскочила.

— Возможно. Я приготовлю ужин, а ты пока расслабься. На столе новые журналы.

Мерели быстро пожарила мясо и собрала на стол. Обычно они обедали прямо в гостиной, поскольку столовой в ее квартирке не было. Она подготовила все необходимое, и Кен отнес приборы в комнату.

На стол они накрывали молча. Когда принялись за еду, Мерели не выдержала:

— Ты получил рентгеновские снимки?

Кен намазал маслом булочку.

— Да. Все не так серьезно, как кажется. Внутренних повреждений нет. Переломов особых нет, сломаны два ребра.

— А нос не сломан?

— Нет.

Она с облегчением вздохнула.

— Куда его определили?

— В палату к мистеру Олдсфилду.

— Этого-то я и боялась.

— Почему? Какая вообще разница?

— Он не сможет спокойно спать. Мистер Олдсфилд часто кричит, если чего-то хочет.

— Новенькому дадут болеутоляющее, а Олдсфилду — снотворное. К тому же свободных мест все равно больше нет. — Он испытующе посмотрел на нее. — А не лучше ли тебе не заниматься этим больным? Мы можем приставить к нему Хелен Андерсон.

— Нет! О нет! Я… ну, я сама прекрасно справлюсь.

Она встала из-за стола и вышла на кухню приготовить кофе. Вернувшись, Мерели спросила:

— А полиция знает, что он в больнице?

— Да.

— И что они будут делать? Заберут его в тюремный лазарет?

Кен пожал плечами:

— Может быть. А может, приставят к нему охрану прямо в больнице.

— А не можешь ты, как лечащий врач, сказать, что в его состоянии он нетранспортабелен?

— Мог бы. Но его спокойно можно перевезти на машине «Скорой» куда угодно.

— Но не мог бы ты все же так сказать?

Кен вдруг отложил вилку и нож, словно внезапно потерял аппетит.

— Послушай, Мерели, он всего-навсего очередной пациент. И если он совершил убийство, то должен быть арестован. Что в нем такого особенного?