Я медленно поднялась, чувствуя на себе пристальный взгляд.
— И все-таки, Никола, почему ты воспринимаешь меня с такой обидой? — вдруг спросил Делани.
Я уставилась на него одновременно удивленно и агрессивно.
— С обидой? На вас? — Я даже запнулась.
— С совершенно нескрываемой! Иначе бы ты уже давно бы собралась в путь, или ты собираешься ехать в этих босоножках и легком ситцевом платье?
Так, выходит, от этого острого взгляда не укрылась ни единая деталь моего «туалета». Ну конечно же он из тех мужчин, от которых не укрываются детали женской одежды. Ну что ж, видимо, я не произвела на него особенного впечатления, с вызовом подумала я, понимая, что мои усилия наспех пригладить волосы не были особенно успешны.
Я спокойно взглянула на него:
— Мистер Делани, не забывайте, что в данном вопросе моим мнением никто не интересовался. Тетя решала все сама.
— Никола, — взволнованно простонала тетушка, — ну как ты можешь так говорить?!
— Называй меня просто Рован, — спокойно предложил он. — Как уже заметила твоя тетя, мы «вроде бы родственники».
— Насколько я поняла из вашего письма, вы не горите желанием признать эту родственную связь. Так к чему ожидать, что я с нетерпением брошусь к вам на шею, когда вы наконец соблаговолите «захватить» меня, как вы сами выразились…
— Так вот что тебя гложет! — Его это, кажется, веселило.
— А что, предполагается, что я должна посчитать за честь то, что вы согласились приютить меня? — отрезала я. — Ну что ж, к вашему сведению, мистер Делани…
— Рован, — мягко поправил он.
— Ро… Рован… — гневно запинаясь, произнесла я, слишком поздно осознав, что даже в столь незначительном вопросе беспрекословно подчинилась его воле… — Я намереваюсь сама себя содержать. Мне не нужны благотворительные подаяния от семьи Делани, запомните это. — Я спиной чувствовала, как тетушка подавала мне отчаянные знаки прекратить, но я уже не могла остановиться. — Да, я буду сама зарабатывать себе на жизнь и буду сама себе хозяйкой.
— Хм, твой настрой меня удивляет, — произнес он слегка иронично. — Большинство женщин обычно предпочитают, чтобы о них заботились — по крайней мере, я на своем пути встречал пока именно таких.
Ну конечно же все женщины просто трепетали перед удивительным темным магнетизмом этого мужчины, но я не собиралась пополнять собой эту бесконечную вереницу.
Наверное, он угадал мои мысли, так как минуту молча изучал мое лицо, затем произнес глубоким, резковатым голосом:
— Боюсь, что такое твое отношение ко мне все же не совсем оправданно. Но так или иначе, теперь, после того как ты привела мне свои аргументы, иди и сделай, как велела тетя, а именно — поторопись в свою комнату и собери вещи. Просто мне и правда нужно по возможности быстро попасть в Рахин, а терпение никогда не было моей добродетелью, в этом тебе еще предстоит убедиться. — И пока я подбирала слова для достойного ответа, он отвернулся и заговорил с тетей.
Я не совсем поняла, что он ей говорил, похоже, какие-то банальности о своей поездке. Я стояла с неловким видом и нервно перебирала пальцами в беспомощном гневе, и мне лишь оставалось изучать его широкую спину. Долго не церемонясь, он просто переключил свое внимание на другой объект, как если бы я была утомительным избалованным ребенком, чье поведение ему наскучило.
На какой-то момент я даже решила отказаться ехать с ним, внутренне представив, как я ледяным тоном заявляю, что никто и ничто не заставит меня разделить дом с этим человеком. Но когда я поймала взгляд тети Дорис, без умолку трещавшей о том, как хорошо, что ситуация наконец-то решилась и она наконец избавится от меня без раскаяния, то живописно представила себе что будет, если Рован Делани покинет Холлис без меня. Конечно же и Джойс не преминет изменить свое отношение, так как я вовсе не испытывала иллюзий относительно ее дружелюбия в последнее время. Она непременно обидится на меня за расстройство маминых планов, и мне придется выносить нытье и жалобы. Так что отказаться от поездки с Рованом Делани было для меня непозволительной роскошью. Я быстро выбежала из комнаты.
В спальне я торопливо сняла с полки старомодный кожаный чемодан, который я привезла с собой, когда впервые приехала в Холлис после смерти родителей, и начала в спешке запихивать туда одежду, стараясь подавить рвущиеся рыдания. Наверное, эти непрошеные слезы были от жалости к самой себе и оттого, что я снова была вынуждена искать пристанище.
Читать дальше