Фиона Харпер - Две недели в Венеции

Макс нахмурился:

— Я знаю, мама. Именно поэтому я и привез ее к тебе. Я не смог бы как следует позаботиться о ней в Лондоне. У меня сейчас трудности на работе, и я не могу уделять ей достаточно времени и внимания.

Его мать села на один из диванов. Солнечный свет, проникающий в высокие окна, окутывал ее мягким сиянием.

— Ты же знаешь, что я обожаю, когда София гостит у меня, но неужели ты думаешь, что я способна содержать всю эту красоту, потому что деньги падают на меня с неба? У меня тоже бывает срочная работа.

Макс посмотрел на Руби, которая, сидя на ковре, помогала Софии строить дом из разноцветных кубиков. Он не знал, откуда они взялись. Должно быть, его мать хранит их на всякий случай.

— Именно поэтому я и привез Руби.

Он все предусмотрел. Почему его мать ищет проблему там, где ее нет?

— Бедняжка скучает по матери. В мое отсутствие ей будет нужен рядом кто-то, кого она знает.

— Но меня она не знает.

Фина нахмурилась:

— Джиа говорила, что вы постоянно общаетесь.

— Главным образом по электронной почте, — сказал он. — Раз в два месяца она приезжает в город, и мы вместе обедаем. Она почти никогда не берет с собой Софию.

Макс подозревал, что Джиа специально приезжала в те дни, когда София была в детском саду, чтобы подарить себе несколько свободных часов. Она выбирала лучшие рестораны, а по счету всегда платил Макс.

— Переписка по Интернету — это не общение. Ты не видишь улыбки собеседника, не можешь его обнять. Через Интернет отношений не построишь.

Он пожал плечами, и его мать сделала еще один из тех жестов, которые всегда его раздражали. Всплеснув руками, она встала с дивана и подошла к окну:

— Массимо, это для тебя отличная возможность ближе познакомиться с Софией. Тебе следует лучше ее узнать. В конце концов, она твоя единственная племянница.

Он был вынужден признать, что в ее словах была доля истины.

— Но она плачет всякий раз, когда я на нее смотрю, — произнес Макс с некоторым раздражением. — Я пытаюсь с ней разговаривать, но это ничего не меняет. Будь все по-другому, я бы остался. Но оставлять меня одного с Софией — не самая лучшая идея.

— Но ты не будешь один, — мягко сказала его мать. — Тебе будет помогать Руби.

Они оба посмотрели на няню. Она перестала играть с Софией и подняла на них глаза. В этот момент Макс понял, что Руби уже доказала ему свою полезность. Вероятно, он может считать ее своим союзником.

Макс многозначительно посмотрел на Руби. Ее губы дернулись.

— Это так, — обратилась она к его матери. — София начинает плакать всякий раз, когда он оказывается рядом с ней. Они совсем друг друга не знают. Он даже не знает, сколько ей лет.

Его мать ударила его по руке.

— Это правда, Массимо? — Она повернулась к Руби. — Через месяц ей исполнится три года, — произнесла она по-итальянски, после чего они принялись обсуждать, какой праздник понравился бы Софии.

Макса удивляло, как бегло новая няня говорит по-итальянски. Похоже, внутреннее чутье его не обмануло, когда он брал ее на работу. И что с того, что она одевается как хиппи и красит волосы в фиолетовый цвет?

Когда Руби и его мать заговорили о том, какую еду любит София и во сколько ее следует укладывать спать, он решил, что с него достаточно, и подошел ближе к ним:

— Может, все-таки вернемся к обсуждению насущного вопроса?

Возможно, это прозвучало резковато. Обе женщины замолчали и уставились на него с одинаковым выражением лица. Из Руби действительно получится хороший союзник. Только не факт, что она выберет его сторону.

— Мне нужно знать все эти вещи, — сказала ему она. — Вы мне с этим не помогли. Если бы вы меня предупредили, что София будет плеваться кашей, я не стала бы ее ей давать.

«Детали, босс», — прочитал он в ее глазах.

Его мать снова выбросила вверх руки, дошла до камина, затем вернулась и пристально посмотрела на Макса. Ему был хорошо знаком этот взгляд. Он означал, что она приняла какое-то решение и ничто не сможет ее переубедить.

— Я приняла решение, — заявила она. — Я была бы очень рада, если бы моя внучка провела эти две недели у меня.

— Спасибо тебе, мама, — с облегчением произнес Макс.

Его мать выпрямилась и с видом, достойным королевской особы, произнесла:

— Я буду за ней присматривать, но при одном условии.

«Что?»

— Я не буду этого делать, если ты тоже не останешься, — заявила она, сложив руки на груди. — Ты не можешь провести всю свою жизнь в четырех стенах, общаясь с теми, кого ты любишь, через Интернет. Тебе пора начать выполнять свои обязательства перед семьей.