Ксения Любавина: С видом  на счастье

Неожиданно Вера в ответ рассмеялась.

— Сучка, — сказала она беззлобно. — Я понимаю, это, наверное, профессиональное. Ты посмотри, живет в моей квартире, с моим мужем, и еще хватает наглости… Ты лучше подумай о том, что я с Никитиным прожила восемь лет в законном браке и у нас ребенок. Вася дочь обожает и ради Аришки пойдет на все. Ты понимаешь?

«В моей квартире…» Мне это нравится. Насколько хватало моей осведомленности, квартира на Родниках, в которой мы жили, принадлежала Васиному отцу. Позднее Никитин купил для своих стариков двушку на улице Объединения и записал ее на мать, Галину Дмитриевну. Эту трехкомнатную он планировал переоформить, пока состоял в браке с Верой, но его родители, в силу мудрости лет предчувствовавшие подобный исход, не позволили сыну распорядиться их собственностью. Вася мог отдать эту квартиру только Аришке, и я бы не стала его за это осуждать.

— Я понимаю, Вера…

— Ну, и на что ты рассчитываешь? Никитин ведь с тобой так и не расписался. Вот увидишь, он вернется ко мне… это всего лишь вопрос времени. Может, не будем усложнять друг другу жизнь?

— Чего ты хочешь?

Я услышала, как она прикурила сигарету, щелкнув зажигалкой возле трубки, затянулась и выдохнула дым.

— Я хочу получить назад то, что всегда принадлежало мне. Знаешь, Алла, я все-таки думаю, что ты — нормальная баба… Ну что нам теперь из-за Никитина — драться, что ли?

Нет, это просто песня… «Отдавай-ка землицу Алясочку, отдавай-ка родимую взад…»

— Ближе к делу, пожалуйста.

— Я предлагаю встретиться и спокойно поговорить.

Вообще-то у меня не было повода, чтобы встречаться с ней, а тем более говорить, но я увидела, что Вася уже выходит из ванной, и торопливо произнесла:

— Хорошо… когда и где?

— Завтра, в два часа, в «Кузине», на «Гагаринской»…

Я нажала на кнопку, и Вера на время исчезла из моей жизни. Боже, когда все это закончится?!

— Кто звонил? — спросил Вася, обнимая меня.

— Моя мама, — уверенно солгала я и положила трубку.

Ночью я не могла заснуть. В том, что Вера сделает все, чтобы разрушить наши с Васей отношения, можно было даже не сомневаться. Нет, по-женски я, конечно, могла ее понять: неизвестно, как бы я себя вела на ее месте. Но, с другой стороны, было совершенно очевидно, что Вера Ваську ни капельки не любит. Не любит она также и Аришку, иначе не смогла бы столь цинично спекулировать собственным ребенком. Вот! Вот в чем заключается ее сила! Вера никого не любит, и потому у нее развязаны руки. Она сделает с нами все, что захочет, оставаясь абсолютно неуязвимой. Гениальная интриганка! Потрясающий цинизм!

Никитин сопел рядом, большой, горячий, уютный. Целый год мы прожили как в раю, поглощенные друг другом, словно пара попугайчиков-неразлучников. Как я его отдам, если так люблю, что одна мысль об этом причиняет мне невыносимую боль! Какого черта я не пошла с ним в ЗАГС?! Вот она, расплата за глупую беспечность, за бесхозяйственное разбазаривание большого человеческого счастья!

Что же делать, как оградить себя и своего мужчину от посягательств извне? Вася не может бороться с Верой ее же оружием. Он ведь у меня джентльмен. Но я — нет. Я даже не леди. Я простая русская баба, мужем пуганная, попами битая. И я буду драться. Завтра пойду к Вере на стрелку и… нет, я туда, пожалуй, не пойду. Вместо меня пойдет… И тут у меня в голове, точно цветные стекляшки в калейдоскопе, сложилась некая картинка и родился чудесный план. Даже не чудесный, а просто гениальный, чего уж там!

Я осторожно, чтобы не разбудить Васю, поднялась с постели, накинула халат и вышла из спальни, прикрыв за собой дверь. В зале включила торшер и выдвинула один из ящиков горки. Найдя небольшой фотоальбом, села в кресло и в приглушенном свете лампы принялась перелистывать страницы с фотографиями в прозрачных кармашках.

Здесь были фотки из прошлой жизни семьи Никитиных. Вот Арина, совсем крошечная, в прелестном розовом конверте с атласной лентой у Васьки на руках. Рядом Вера, кокетливо отставив ножку, привалилась к другому плечу мужа. А вот пикник на даче у Васиных родителей. Шашлык, водочка, зелень, огурчики, помидорчики. Никитин колдует над мангалом. Вера позирует в купальнике. Аришка, в зарослях клубники, тянет за ягодой пухлую ручонку. Здесь ей, наверное, года полтора… «Я была его женой восемь лет… у нас ребенок…» — вспомнились мне Верины слова, и я испытала нечто похожее на сочувствие. Мне действительно стало жаль Веру… но лишь на долю секунды. Сама виновата. Судя по этой летописи, у них с Васей и в самом деле все было хорошо. От добра, как известно…