Эшли Дьюал - Если Небо Упадет

Какая короткая, но красивая судьба.

— Так ты скажешь мне свое имя?

Я медленно оборачиваюсь. Самолетики все еще падают на меня с неба, сердце все еще бешено отстукивает безбашенный ритм, а я внезапно не могу разозлиться, как не заставляю себя. Ну же, этот темноволосый парень все испортит! Он помеха! Но я сдаюсь. Пожимаю плечами и спрашиваю:

— А разве ты еще не узнал его?

— Узнал, но мне хочется услышать ответ от тебя.

Поджимаю губы. Самолетики разрезают между нами пространство, и что-то странное происходит в эту минуту. Я принимаю головокружение за последствие бессонницы, и как же сильно я в этот момент ошибаюсь.

В целом море разочарований, в океане безнадеги и одиночества я вдруг натыкаюсь на нечто, дающее жизнь. Это нечто высокого роста, с широкими плечами и волосами, такими же коричневыми, как каштан летом. Его улыбка сразу входит в мой список самых странных и кривых улыбок. А его глаза сразу становятся чем-то более серьезным, чем просто красивыми, необычными органами зрения. Я не знаю, откуда это «нечто» взялось, и что оно от меня хочет. Но сейчас я таю как мороженое, нагло брошенное под лучи бесстыжего солнца. И мне не хочется сопротивляться. Совсем.

— Мира, — делаю шаг вперед. — Меня зовут Мира.

— Дима.

— Как ты это устроил? И откуда знаешь мой адрес?

— Проследил за тобой, — усмехается парень и закидывает маленькое полотенце на плечо. — Затем спросил о тебе у соседей.

— Но почему? Зачем ты все это устроил?

— Мне захотелось сделать тебе приятно. У тебя красивые глаза, Мира, но в них не было ни грамма радости. Я решил, что смогу это исправить.

— Просто немыслимо.

Ошеломленно обхватываю себя ладонями за талию и хмурюсь. Не знаю, что сказать. Вижу небольшую гематому на носу Димы, вскидываю руки и неожиданно восклицаю:

— Ты нормальный вообще?

— Отчасти.

— Отчасти?

— Отчасти.

Киваю. Опускаю взгляд себе под ноги и с любопытством рассматриваю упавшие самолетики. Внутри такое странное чувство. Пытаюсь найти слова, описывающие его, как вдруг парень спрашивает:

— Ты свободна сегодня?

Мои глаза становятся огромными. Как ребенок, перед которым внезапно начинают крутить леденцом, я сглатываю и растерянно прищуриваюсь. Что ответить? Что ответить?

— И какая тебе разница? — немного заторможено интересуюсь я. Вух.

— Хотел увидеться.

— Мы и так сейчас друг друга видим.

Дима выдыхает. Скрещивает на груди руки и смотрит на меня как-то странно. Оценивает что ли. Наверно, думает, я сумасшедшая. Отчасти это верно.

Отчасти — глупое слово, но я почему-то улыбаюсь.

— Сегодня в семь я зайду за тобой.

Отличная тактика. Он решил не спрашивать, а сразу нападать. И нет, чтобы согласиться, я вдруг гордо вскидываю подбородок и со свойственной мне нудностью протягиваю:

— Еще чего.

— Что тебя конкретно не устраивает?

Облизываю губы. Что меня не устраивает? Ну, я хочу умереть, а ты мешаешь — вот что меня не устраивает. К счастью, я отвечаю иное.

— Сегодня мы уже виделись.

— Тогда завтра.

— Завтра рабочий день.

— Значит в субботу.

— В субботу — выходной.

— Тогда когда, Мира?

— Ну, что ж, ты и сам видишь: встретиться у нас никак не получается. — Пожимаю плечами и слегка приподнимаюсь на носочки. — Не судьба.

Разворачиваюсь, чтобы уйти. И пусть в груди ноет что-то похожее на грусть, я решительно собираюсь покинуть данную улицу и никогда больше сюда не возвращаться. Как вдруг…

— В пятнидельник.

Недоуменно оборачиваюсь.

— Что?

— Увидимся в пятнидельник.

Дима кивает. Делает шаг в сторону ресторанчика и практически скрывается за порогом, когда я восклицаю:

— Какая глупость! — Парень не останавливается. — Эй? Что за пятнидельник?

— Наш с тобой день, — улыбаясь, поясняет он.

— У нас с тобой нет дня.

— Теперь есть.

Я ошеломленно покачиваю головой. Открываю рот, чтобы сказать что-то еще, но Дима быстро скрывается за дверью. Момент упущен. Растеряно оглядываюсь, словно ищу у кого-то поддержки, помощи, но вокруг нет ни души, способной разрешить мою проблему: проблему любопытства, ожидания, желания завтра проснуться. Убираю назад короткие, бронзовые волосы. Наверняка, на солнце они рыжие, и я не понимаю, почему сейчас думаю об этом. И вообще не понимаю, почему думаю о чем-то, кроме своей смерти. Недовольно поднимаю с земли самолетик, прячу его в карман джинс и приказываю себе успокоиться. Заставляю мозг вычеркнуть из памяти сегодняшний день, сегодняшнее приятное чувство тепла, и одновременно греюсь о горячие крылья самолета. А он ведь обычный, бумажный. Просто оригами.