Дана Хадсон - Лед и роза

Дженни в самом деле предпочитала играть на фортепьяно, но оскорбительный тон брата ее покоробил. Но возразить не успела, Клайв рьяно продолжал:

– Мне порой кажется, что ты принца какого-то ждешь. Или маркиза по меньшей мере. Фантазерка ты, Дженни. Помни – маркизы на простолюдинках не женятся. Особенно если те помешаны на классической музыке. А принцы все пристроены. Так что бросай свои фантазии и знакомься с обычными парнями. А то останешься в старых девах, как тетя Беатрис, и будешь вековать с кошками.

У тети Беатрис, дальней родственницы отца, и в самом деле было то ли пять, то ли шесть кошек, и вообще она была дамой со странностями, поэтому такая перспектива Дженни не понравилась.

– Не останусь, не думай! Вот назло тебе познакомлюсь с настоящим маркизом и выйду за него замуж!

Клайв издевательски расхохотался.

– Где тебе! Ты за простого-то парня замуж выйти не в состоянии, а за маркиза и не думай! Хвастуша! Где ты его найдешь, маркизы в открытом доступе на улицах не встречаются! Подумай сначала, потом спорь!

– Спорим! На что хочешь! – Дженни уже не могла остановиться.

Клайв высокомерно согласился:

– Ладно! Спорим! Если ты в течение полугода выходишь замуж за маркиза, я отдаю тебе свой велосипед, а если нет, ты мне свою гитару!

Заклады были не равнозначными, велосипед был старым и потрепанным, а гитара дорогая и с прекрасным звуком, но распаленная спором Дженни не стала привязываться к такой ерунде.

– Договорились!

Они пожали друг другу руки в знак уговора. Желая прекратить бесконечный спор, Дженни многозначительно посмотрела на старые настольные часы с позолоченными херувимчиками, украшавшие ее съемную квартиру.

– Ты же вроде на свидание торопился? – она сделала вид, что напрочь о нем забыла, хотя Клайв, придя к ней, первым делом сообщил, что хочет встретиться с Доминикой, своей лондонской подружкой. Но Доминика Дженни не нравилась, она тоже любила позанудствовать на ее счет, поэтому Дженни проигнорировала просьбу брата предупредить его, когда будет семь часов.

Клайв тоже посмотрел на часы и вскочил.

– Почему ты мне об этом раньше не сказала? Я же тебя просил! Если Доминика уйдет, не дождавшись меня, виновата будешь только ты!

Он принялся натягивать куртку, одновременно звоня по сотику. Последнее, услышанное Дженни от любящего брата, были слова, обращенные к его подружке:

– Бегу, бегу, моя радость! Извини, задержался, сестренке помогал. Ты же знаешь, какая она беспомощная!

Дженни фыркнула. И почему Клайв считает, что нужно непременно найти какого-нибудь тупого парня, чтобы стать счастливой? Вот она счастлива, когда просто занимается музыкой. И никто ей не нужен.

На следующий день после занятий в лондонской школе экономики, где она училась на третьем курсе, Дженни сняла неудобную форменную одежду, переоделась в привычные джинсы и свободную футболку. Подходило время занятий у миссис Джонс, преподавательницы музыки. Она взяла нотную папку, засунула ее в сумку, чтобы не привлекать к себе внимания любопытствующих, накинула легкую серую куртку, на улице было прохладно, и отправилась на станцию метро.

Толкаясь среди массы самого разного народу, мечтала о порталах, как в книгах Джоан Роулинг о Гарри Поттере. Только без волшебного порошка, что-то попроще. Взмахнул рукой, портал открылся, ты в него вошел, и уже на месте. Все-таки ехать в предместье, где жила ее преподавательница музыки, не ближний свет. Но, как известно, охота пуще неволи.

До зеленого коттеджа миссис Джонс, до самой крыши увитого плющом, Дженни от станции метро дошла пешком. Она любила ходить по тихим улицам пригорода. Туристов и праздношатающихся разных мастей здесь не было, поэтому без изучающих взглядов она чувствовала себя комфортно и спокойно.

Миссис Джонс открыла дверь сразу, едва гостья взялась за язык дверного колокольчика. Улыбнувшись и поздоровавшись, провела в музыкальную комнату, обитую золотистой звуконепроницаемой пробкой, где Дженни села на круглый твердый стул и принялась за гаммы, разогревая руки.

Старинный немецкий рояль фирмы «Bluthner» звучал мягко и насыщенно. Дженни знала, что миссис Джонс приглашала мастера для его настройки каждые полгода, поэтому и тон у него был таким чистым. Как приятно прикасаться пальцами к клавишам настоящей слоновой кости! Конечно, этот замечательный инструмент не сравнить с расстроенным пианино, на котором она занималась по вечерам в музыкальном центре. На этом она бы могла играть вечно!