Алексей Бородкин - МММ/ММ

– Он построен по моему проекту, – отметил Теодор. – Я был главным архитектором.

– Я это понял. Вы – автор проекта.

– С вами приятно разговаривать. Вы очень понятливый.

– Да, я понятливый.

– Скажите, а кто вы по специальности?

– Зачем вам?

– Мне интересно, в какой области работают такие смышлёные люди.

– По специальности я товаровед.

– Никогда не слышал. Это что? Что-то из египтологии? Или глубоководное бурение?

– Нет. Товаровед, это товаровед.

– А-а! – Теодор хлопнул себя по лбу. – Я понял! Это русская транскрипция английского "To ward off weed". Понимаю. Борьба с травкой, верно? Марихуана?

– Нет.

– Бросьте! Я почти сразу сообразил! Это новое общественное течение, тренд, а вы – его лидер. Не отпирайтесь!

– Я работаю в торговой сети. Я – закупщик. У меня восемнадцать тысяч эс-ка-ю.

– Это длина члена?

– Это объём склада.

– Понимаю. Позвольте вернуться к дому…

Устройство дома заслуживает краткого описания. Миновав входную дверь, гость попадал в большое циклопическое квадратное пространство. Его можно было бы считать примитивным, и напоминающим пещеру – такое неожиданное сравнение пришло на ум Виктору, – если бы не прозрачные переборки-ширмы. Практически незаметные, они изменяли свой цвет и даже рисовали изображения.

"Транспарентные проекторы, мой мальчик! Компьютер управляет нашим воображением".

Комната могла стать весенним лугом, Трафальгарской площадью или прозрачные ширмы могли затемниться до черноты. От этого менялись объёмы и пропорции помещения. Комната умела расширяться, удлиняться, становиться меньше и вовсе растворяться в пространстве – потолок становился звёздным небом, а стены блекли.

"Все созвездия отражены достоверно, – уверял Теодор. – Для этой географической точки".

На первом и втором этажах были устроены комнаты меньших размеров. Они примыкали к центральной аэротории. И тоже были исключительно кубической формы. Спальни, ванные, гардеробные, библиотеки, комнаты прислуги и прочие.

Вокруг центральной комнаты шла винтовая лестница. Винтовой её можно считать только условно, ибо она огибала куб. Лестница пряталась в "тени" и создавала дополнительную иллюзию объёма.

– Знаете, у кого я украл идею?

– Нет.

– У японского биолога Тошуки Накагаки. Слышали о таком?

– Нет.

– Напрасно. Тошуки – замечательный учёный.

– Сочувствую.

– Думаю, он переживёт ваше равнодушие. Ещё водки?

– Пожалуй.

– Вам не станет худо?

– Нет.

– Уверены?

– Определённо.

– Аллергия?

– Никогда не страдал.

Лафитники наполнились. И опорожнились.

– Так вот, Накагаки исследовал интеллект плесени. С одной стороны чашки Петри он поместил штамм плесени… какого-то заурядного, бытового грибка. С другой стороны – кусочек сахару. Пространство чашки разделил сложным лабиринтом.

– Интересно.

– Ещё бы. Плесень сумела разгадать тайну лабиринта, и добралась до сладкого.

– Умная.

– Почти, как вы.

– Не настолько.

– Не скромничайте.

– Не могу решить, с какой частью эксперимента вы себя ассоциируете? С плесенью? Или с сахаром. Ведь дом это…

– Это лабиринт, – быстро сказал Теодор. – Вы не дослушали. Дальше ещё интереснее.

– Я весь внимание.

– Накагаки отрезал кусочек от разросшейся плесени, и поместил его в другую чашку с лабиринтом.

– Аферист.

– Не то слово. И плесень добралась до лакомства значительно быстрее и не ветвилась, как в первый раз. Она ЗНАЛА, где находится сахар.

– Умная.

– Как этот дом.

– Как вы.

– И как вы.

Теодор показал Виктору жилище. Рассказал о назначении комнат, показал спальни.

– Элизабет предпочитает ночевать в своей отдельной спальне.

– Не думаю.

– Что значит "не думаю"? Я знаю. Я специально проектировал это пространство.

– Оно напоминает все остальные. – Виктор саркастически опустил уголки рта. У него тоже имелись в арсенале выразительные губы.

– Это плохо?

– Нет. Просто я не могу понять, зачем такие подробности? Вы хвастаетесь? Фрейд бы этого не одобрил.

– Просто хотелось показать спальню Элизабет. Только и всего. Если вам не нравится, мы можем поболтать на другие темы. О картинах Моне… например. Или немного выпить. Что вы пьёте? Водку?

– Нет. Коньяк.

– Разумный выбор.

– Добавляю в него мятный ликёр.

– Не лишено. Боюсь, у меня нет мятного ликёра. Кюрасао не подойдёт?

– Нет.

– Жаль.

Повисла пауза. Через комнату "пронёсся" виртуальный ветер, панели изменили цвет, трансформируя пространство и сотрудничая с тьмой. Виктор подумал, что в этом доме всегда глубокий вечер. "А на улице утро… кажется". Он потерял ощущение времени. Незаметно посмотрел на часы.