Галина Емельянова - The show goes on (СИ)

Почти полевые условия. Часто из-за перегрузок сети, отключали электричество, и моя любимая сидела в жаре и в духоте. Продукты портились, до города семьдесят километров. Одну ее отпустить на машине опасно, у тетушки постоянно высокое давление. Раз в две недели ездили в Дубаи. Мылись, отдыхали, моя девочка худела, и за три месяца до родов, я и моя мама наконец- то уговорили Дину, вернуться в Ч, к моим родителям.

Джамиля, сестра Али:

— Мы приехали за Диной, и ждали в аэропорту Дубаи. Надо было видеть это трогательное прощание. Нельзя обниматься, целоваться на публике. И эти две влюбленных просто стояли, взявшись за руки, и смотрели дуг другу в глаза.

На прощание брат, наклонился и что-то зашептал, своей молодой жене.

Конечно, он обещал приехать, кАк только начнутся схватки. Дина очень переживала, ведь она и не жила в нашем доме, с родителями. Но уже через неделю, она смеясь рассказывала мужу, по скайпу, что она живет словно принцесса. Ей ничего не дают в доме делать — отдыхай, гуляй, кушай.

Вот три слова, что она слышала от каждого в нашем доме.

Схватки у Дины начались в шесть утра, все вещи у нее были собраны, она очень просила свою мачеху поехать с ней в роддом, и та согласилась, но просила забрать ее на перекрестке.

На «Скорой» приехала пожилая женщина, толи армянка, толи еврейка, Дину ласково уговаривала потерпеть, проводила до машины. Мама с отцом, и я с мужем, поехали следом за «Скорой». препологалаи, что на перекрестке в к Дине сядет ее мачеха, у них были очень хорошие отношения.

Но между нами неожиданно вклинился огромный джип, и когда скорая свернула за угол, мы остановились у светофора, тут раздался какой-то странный звук, словно шар лопнул, или как нефть булькает, громкий такой бульк. Окна в машине треснули, и из-за поворота нас накрыло огромной тучей пыли, мелких камней. Мы закрыли голову руками, ничего не было видно, когда пыль осела, мы увидели, что многие люди выходят, кто-то с ранениями. Отец и муж выскочили из машины, и побежали за поворот. Они вернулись и словно постарели за мгновение. Нас с мамой туда не пустили.

Потом уже мы узнаем, что за поворотом будет зиять огромная трещина на дороге, а дальше обрушиться пятиэтажка, училище военное.

Нет, это был не теракт, это был взрыв газа в подземных коммуникациях.

Во дворе училища стояла машина со снарядами, курсанты собирались вывезти их на полигон. В самом училище все почти выехали на учения, за город.

На дороге в машинах было много погибших из-за взрыва, и рухнувшего здания. Многих откопали слишком поздно, хотя весь город вышел, и вручную разбирал завалы. Прибывали военные, МЧС, врачи, над местом взрыва летали вертолеты, постепенно прибывала техника для разбора завалов. Машину «Скорой помощи» мы нашли на третий день, вернее, то, что от нее осталось. Упавшая железная балка рассекла машину отделив кабину шофера, и та ехала еще некоторое время вперед, а вторая часть так и не нашлась. Очевидцы говорили только о шофере, что он якобы жив.

Ни о нашей Дине, ни о враче никто ничего не знал. Мы не нашли Дину ни среди живых, ни среди мертвых. Было столько раненых, что прямо на площади Республики, развернули госпиталь МЧС. Водителя мы нашли через неделю, он действительно выжил, в момент взрыва, видел, что врач накрыла своим телом роженицу, и все, темнота.

С этой огромной нечеловеческой болью мы встретили Али. Он почти трое суток провел в аэропорту, связи не было, из здания никого не выпускали.

Когда все собрались вместе, узнали имя врача Роза Кашкерян, нашли адрес. Немолодой уже мужчина, сын, сказал, что маму так и не нашел.

Через три недели предположили худшее, нет, не смерть. На Дине было много золотых украшений: серьги с бриллиантами, кольцо с большим камнем. Али не жалел для нее ничего. Ждали звонка, вдруг кто-то решил просить выкуп.

Давали объявление на местном ТВ, предлагали миллион за любую информацию. Подали заявку в передачу «Жди меня». Глава Республики даже помог, чтобы нашу историю показали, как можно скорее.

Ни-че-го. Через год повторили репортаж, о нашей беде, молчание.

— Но вот вы же здоровый, красивый мужчина. Ведь прошло сначала год потом два. Ведь уже можно было жениться?

— Да, родители настаивали, мулла, даже говорил: «Хорошо, что веришь, но заведи вторую жену, дай родителям шанс увидеть внуков, при жизни».

Не мог. Были у нас друзья в Дубаи. Сосед владелец нескольких кондитерских лавок, и две его жены. Одна, Румия, из Уфы, они с Диной сдружились. Вместе ходили в магазины, в салоны красоты, и как- то Дина мне сказала, через десять лет, ты, как Хаджи возьмешь молодую девушку в жены.