Галина Емельянова: Ангел Любви (Сборник)

Варя решительно обошла настойчивого кавалера, заметила улыбку Алены и ее мужа, и в полном негодовании, прошла к себе.

Но в номере вместо того чтобы записать, придуманную историю, она закутавшись в мягкий плед уснула. Вечером в дверь настойчиво стучали, она слышала, как Алексей зовет ее по имени отчеству. Но включила погромче телевизор и так и не открыла двери.

Утро началось с хорошей новости.

После завтрака на террасе, Вариным глазам открылась следующая картина: во дворе на чемоданах сидела очень милая женщина, приятной полноты. Помимо чемодана, ее окружали шляпные коробки. Словно она приехала на показ мод в Ниццу, или Милан.

— Давайте знакомится, Мария Ивановна.

— Варя, а это у вас шляпки?

— Да, милая Варенька. Если эти прекрасные рыцари мне помогут занести их в номер, буду очень признательна.

Рыцарям, Алексею и Ивану, пришлось оправдывать доверие дамы.

Варя, переждав пока мужчины, уйдут по своим делам из отеля, поднялась к соседке в номер.

В номере, были разложены по местам все коробки и началось чудо примерки.

Причем обе женщины хохотали до слез, и если бы Варю спросили над чем, она бы и не вспомнила. У Маши, было удивительное свойство, все вокруг себя делать веселее и чудеснее, чем на самом деле.

И пасмурный день вдруг оказался не таки уж пасмурным, и синеглазый мачо, не так уж и коварен, и сама она, Варвара Николаевна, стала просто Варенькой, стеснительной, но ужасно милой и очаровательной.

При всем этом на обед Маша, успела поставить тесто, спечь мини пирожки с тремя разными начинками, и когда, все сытые расходились по своим номерам, Варя отважилась заговорить с Алексеем.

— Какая замечательная женщина, чем вам не пара.

Маша уже успела выведать у Алены, что оба рыбака были холосты, вернее в разводе.

Алексей удивленно поднял густые рыжие брови и довольно безжалостно дал женщине отповедь.

— Сватовство — это удел старых дев, вам не идет. Да и слышу неискренность в ваших словах. Теперь обретя подругу, вы надеюсь, отважитесь посидеть в нашей компании в ресторане?

— Придем, обязательно! — Маша прокричала это на весь этаж.

Конечно любая женщина, куда бы она ни ехала, берет заветное платье.

Самое, самое, то что по фигуре, которое скрывает недостатки и подчеркивает достоинства. У Вари такое платье было одно единственное.

Темно — синее, почти черное. С рукавом до локтя, с открытым декольте и юбкой до щиколоток.

Она даже не одевала под него украшения, скромная серебряная цепочка с крестиком, и серебряный браслет. Туфли тоже синие, и розовая помада.

Она была шикарна, так именно и сказала Маша.

Сама она одела черный, переливающийся серебром костюм, туфли на каблуках, и конечно шляпку. Маленькую таблетку с черной вуалью. Губы она накрасила алой помадой такого аристократического цвета, что очень редко у кого на губах играет.

Она стала сразу почти на целую голову выше Вари, но ту это нисколько не огорчило, ей именно так бы и хотелось, чтобы все внимание было уделено подруге, а ей, ей достаточно было бы восхищенно взгляда одного единственного мужчины.

И она, конечно, его удостоилась.

На Алексее была светло голубая рубашка, темно-синий галстук, все это очень шло к его загорелому лицу, к ярким глазам. Не успели подруги сесть, как он пригласил Варю на танго.

Уверено повел ее в танце, рука его была такой горячей, что казалось обжигала женщине спину. И когда он проводил ее взяв за руку до столика, рука оказалась не влажной, чего Варя терпеть не могла, а сухой, немного шершавой, видимо от частого обращения с рыбой и водой.

Они пили шампанское, весело болтали, танцевали все танцы.

Народ в ресторане собрался исключительно молодой, из городка приехали студенты попить пива, пообщаться, поэтому танцевали Варя и Алексей. Иван и Маша налегали на закуски.

Уже за полночь появился местный бард Ирвин, пел он, к сожалению, не по-русски. Но Иван давал шепотом вольный перевод баллады.

Сюжет был банален: Девушку, Барбару отдали за нелюбимого, а любимый был в море, ловил рыбу. Барбара бросилась с обрыва. Похоронили несчастную на утесе, а так как была она дочерью трактирщика, то был приглашен скульптор из самой Варшавы, чтобы сделать надгробие в виде ангела.

Но хозяйка бухты, наяда так позавидовала красоте земной утопленницы, что в первую же ночь у статую была разбита голова.

И сколько потом не пытались восстановить памятник, голова исчезала у ангела бесследно.

Выступление барда закончило этот прекрасный вечер, и гости стали разъезжаться.