Леонид Колос - Итальянский карандаш

Андрей ступал осторожно. Кавалер, пробирающийся к девушке по крыше, должен делать такие же верные движения, как рыцарь, карабкающийся к даме сердца по веревочной лестнице, как хирург, делающий операцию на сердце. А Андрей занервничал, заторопился, и снег под ним поехал. Если бы он соскальзывал, как с ледяной горки, была бы возможность притормозить. А он съезжал вместе со снежной шапкой, так сказать в подвижной системе координат, беспомощный, как младенец.

Он спикировал на большой высокий ящик. Снег, его подвижная система координат, сработал и как подушка, и как смазка. Пробив доски ящика ногами, Андрей пролетел в середину ящика и оказался прижатым к внушительному металлическому агрегату. Попытка освободиться отозвалась болью в ноге и руке. Прибежали три псины. Пленник в ящике был недосягаем для них. Щели между досками были широки, но собаки туда не лезли, стерегли у ящика и равнодушно смотрели на него. Через минут пять издали донеслось ворчание.

Андрей замерзал, прижатый к холодной жесткой железяке. Будь он поудачливее, грелся бы в постели упругой и горячей Нинки. В первый момент он разозлился именно на нее. А на кого еще? Он еще раз поставил не пострадавшую ногу на выступ железяки, и поднялся на полметра вверх. И все. Выбраться вверх не получалось. Отдавить боковую доску не получалось. Прибиты насмерть. Все что он видел, собаки и лес ящиков.

Слышала ли Нинка, как он грохнулся? Снег сгладил звуки. Может быть, она стоит у окна и ждет. Из ящика ее окно не просматривалось, заслонял навес. А даже, если она услышала, как он грохнулся, чем она поможет? Ринется, что ли, его вызволять? Так недолго околеть. Скоро послышалось ворчание и покашливание, и Андрей услышал голос.

– Ну и что мы тут делаем? – в проходе между ящиками возник мужчина, который, судя по всему, был сторожем.

Он, не торопясь, с удивлением рассматривал место происшествия: ящик и незваного пришельца. Но, как видно, объяснения, как внутри ящика оказался человек, не находил. Андрей, рассчитывая на человеческое сострадание, жалобно простонал. Сторож не без опаски подошел к ящику, потрогал доски, проверил, как прибиты, сравнивая зазор между досками с габаритами непрошенного визитера.

– Ты по-русски то – понимаешь?

– Ну, – сказал Андрей.

– Что ну? Понимаешь? Или шпрехен зи дойч?

– Понимаю.

– Может, ты диверсант. Реваншист. Кто тебя знает.

– Никакой я не реваншист. Вы мне поможете отсюда выбраться?

– А как ты сюда залез, так и вылазь. А я посмотрю. Очень мне любопытно, как это у тебя получилось.

– Да я случайно сюда попал.

– С неба что ли? А где тогда парашют? – мужчина внимательно изучал шапку снега, упавшую в просвет между ящиками. Но ответа не нашел.

– Какой еще парашют?

– Об-на-ко-венный! Табельный. Какой вам, диверсантам выдают.

– Вы что думаете, я на парашюте спустился? – усмехнулся Андрей.

– А на чем. На летучей тарелке? Необученный человек так в ящик не пролезет. Ну, ты подожди. За милицией уже поехали. Вот завернут тебе руки, тогда и поговорим. Они и разберутся, кто ты и как в секретный ящик забрался.

Сторож ушел. Собаки остались стеречь. Андрей остался мерзнуть. Прошло немало, когда сторож вернулся с монтировкой.

Молча, походил вокруг ящика, примерился, отжал и развел две доски. Андрей кое-как выбрался. Сторож, держа монтировку наготове, вел ковыляющего пленника перед собой. Собаки бежали рядом.

Андрей мог оглядеться. Все пространство, огороженное высоким забором, когда-то было церковным двором. Оказывается, кроме той колокольни, которую он постоянно видел вдали, выходя из института, имелся еще и церковный двор. Сохранившиеся церковные постройки, окаймляющие двор, были превращены в склад.

Пространство самой церкви тоже заполняли ящики, только размером поменьше, и, наверное, полегче. Такие, что их можно было, поднатужась, сюда затащить руками. Зал был неплохо освещен. В церкви было едва теплее, чем на улице. Сторож привел Андрея к достаточно уютному закутку среди ящиков, где располагалось нечто похожее на топчан. Рядом стоял старый ободранный двухтумбовый канцелярский стол, на столе журналы, и немного разномастной посуды.

– Ну, считай, что прибыл, – сказал сторож,– Будем знакомиться. Юрий Леонидыч, меня зовут. А тебя как?

– Андрей.

– Паспорт имеется?

– Студенческий устроит?

Обыск происходил почти в самом центре бывшего церковного зала. С купола строго взирали Иисус, богоматерь и прочие члены божественного клира. Сторож, удовлетворившийся студбилетом, вытянул из-под топчана бутылку и плеснул в стакан.