Нина Князькова - Новогодний диагноз

– У меня нет проблем с женой, – рыкнул оппонент.

– Конечно, нет, – согласилась я. – Это у вашей жены проблемы с вами. Я бы хотела поговорить о тех ситуациях, которые приводят ее к эмоционально нестабильному состоянию. Расскажите мне, пожалуйста, для примера об одной.

Артем слегка смутился, походил по кабинету, сел в кресло и со вздохом начал повествование:

– Две недели назад Дуся вышла из душа в одном халате. Я понимаю, что она боится меня, но в тот момент просто тормоза отказали. Я ее поцеловал, и как-то так получилось, что очнулся я уже на кровати, Дуся без халата с закрытыми глазами. И не боится. Такое первый раз было, чтоб он не боялась. Я и продолжил, и все было хорошо, пока она глаза не открыла. Потом закричала и съежилась подо мной в комочек. Я не знаю, что делать. – Мужчина снова поднялся на ноги, и забегал по кабинету. – Я не понимаю, Дуся не боится меня, пока дело не доходит до спальни.

Я участливо посмотрела на Вольских. Мужик явно был глубоко в депрессии по этому поводу.

– Вы говорите, что с закрытыми глазами она вас не боялась. Попробуйте, пожалуйста, близость при выключенном свете. Или с завязанными глазами. И проследите, что именно вызывает в вашей жене отрицательные эмоции. Так или иначе, я жду вас через неделю в это же время с вашими наблюдениями. И мы попробуем разобраться с вашей проблемой, как можно быстрее.

Мужчина молча кивнул и вышел из кабинета. Я перевела дух. Через минуту дверь приоткрылась и ко мне заглянула Катя, моя администратор.

– Аль, прикинь, у Вольских два охранника близнеца. Такие классные. Один, пока вы тут беседовали, мой телефон стрельнул и пригласил на свидание вечером. Кстати, клиенты еще придут?

Екатерина у нас особа, конечно, ветреная, но о работе никогда не забывает.

– Да, на следующую субботу на это же время запиши.

Катя согласно угукнула, и скрылась за дверью.

Я откинулась на спинку кресла, желая помедитировать, но расслабиться не получилось. Поэтому пришлось вставать и ехать домой. Дел еще была уйма. Нужно принять душ, накраситься, переодеться и доехать до маленькой квартирки, в которой сегодня назначено рандеву.

В Ленкиной квартирке я была уже в семь вечера. Перестелила белье, поменяв хлопок на одноразовые простыни, приглушила освещение. Походила из угла в угол, понервничала. Пожалела, что нельзя тяпнуть горячительного для храбрости. Все же мне нужен здоровый ребенок. Костя позвонил в домофон минута в минуту. Нажала на кнопку и открыла дверь.

Токарев протиснулся в открытую дверь. Окинул меня взглядом, и начал стягивать с себя пальто.

– Привет, любовь моя. – Как пить дать, паясничал.

Я только хмыкнула и прошла в единственную комнату. Расстегнула платье, благо застежка с боку, и потянула его вверх, но видимо чего-то не учла, потому как зацепилась этим самым замочком за сережку в левом ухе. Дернула. Блин, больно. Попыталась опустить платье вниз, тоже ничего не получилось. Рядом кто-то шумно и рвано выдохнул, послышались шаги, и мужские руки тихонечко начали отцеплять платье от уха.

– Решила сразу начать с ролевых игр? – Шепнул в непострадавшее ухо двухметровый гад, и провел рукой вдоль позвоночника.

– Нет, – пискнула я из-под платья. – Это я, чтоб тебя не видеть!

– Так давай глаза тебе нормально завяжем.

– Да иди ты. Лучше б помог.

Тихо хмыкнул, но платье все-таки стащил, оставив меня в чулках и белье. Судорожно вздохнул, без слов дернул меня к себе и прижался губами к шее. Тут вздыхать пришлось уже мне. Тело непроизвольно выгнулось, прижавшись к мужскому сильнее.

– Черт, ты такая… – пробормотал Костя.

– Какая?

Он укусил мое плечо, зализал чуть покрасневшую кожу.

– Сладкая.

Я отстранилась, и потянула его за руку к расправленному дивану.

– Как в операционной, – хмыкнул он, кивнув головой на голубые простыни.

Я проигнорировала замечание, принявшись расстегивать рубашку на нем и поглаживая открывшееся взору поле деятельности. Костя глубоко задышал и резко дернул ремень брюк.

– Проказница, – я только хмыкнула, прижавшись грудью к его торсу, и опустила свои руки на его брюки, поглаживая самое уязвимое для таких ласк место. Он дернулся. – Знаешь, что мне хочется сейчас с тобой сделать? Как хочется? – Он впился в мои губы, опустил свои руки на мои вторые девяносто и притиснул к себе, приподняв меня над полом и зажав мои руки между нами. – Всю ночь. Чтоб не осталось ни одного миллиметра твоей кожи, не тронутой мной. Чтобы стонала в моих руках. До утра.