Барбара Уоллес: Время быть собой

Саймон не обманывал, когда пытался заверить ее, что головная боль не помешает ему провести ужин на высоте. Он не только увлеченно общался с Бартлеттом, но еще и направлял разговор в нужное русло. Делия с восхищением наблюдала, как ловко он касается самих Бартлеттов и их интересов, увлечений, хобби.

— Делия, это ваш первый визит в Бостон?

Вопрос Джима застал ее врасплох.

— Да.

— Жаль, что у вас так мало времени! Вы многое не сможете посмотреть.

— Я увижу пивоваренный завод, что еще нужно?

— А с вами интересно вести дело! — сказал Джим с усмешкой.

— Как насчет вас, Саймон? — спросил Джош. — Я почему-то убежден, что вы-то точно были в этом городе несколько раз.

Саймон потянулся за бокалом с вином:

— На самом деле я был здесь очень и очень давно.

Вдруг Делия кое-что вспомнила из его биографии:

— Разве вы не ходили в школу в Бостоне?

Казалось, вопрос Делии поставил его в тупик.

— Да, это так. Школа «Бейтс норс».

— Я знал, я знал! Не зря вы показались мне таким знакомым! — воскликнул Джош и откинулся на спинку стула. — Мир чертовски тесен. Думаю, я учился на несколько классов старше. Вы вроде занимались греблей, не так ли?

— Гребля? — недоумевая, переспросила Делия. — Я думала, вы были в сборной колледжа по плаванию.

— Я перешел на плавание на втором курсе.

— О… — Судя по тому, как дрогнул мускул на его лице, Делия сразу поняла: она ляпнула что-то лишнее. Упоминание школы не было ошибкой, хотя… По крайней мере, теперь у них есть общая тема для разговора.

Между тем Джош повернулся в ее сторону:

— Вообще-то я занимался футболом. Я был не очень-то хорош в гребле, если честно. — Он похлопал себя по животу. — Хотя у меня была парочка друзей из команды. Из четверок или восьмерок, точно не вспомнить уже…

— Четверок или восьмерок? — переспросила Делия.

— Это число гребцов в одной байдарке, — пояснил Джош.

— Я помню, несколько лет назад случился какой-то громкий скандал среди спортивных команд, — сказал Джим.

— Скандал? — Краем глаза Делия заметила, как Саймон снова потянулся за бокалом, а его губы вытянулись в строгую тонкую линию.

— Некоторые из команд взбунтовались, когда по отношению к первокурсникам начались издевательства со стороны старших, — заметил Джош, что-то припоминая.

— Что значит — взбунтовались? — поинтересовалась Делия.

— В школе, разумеется, не оглашали всех деталей, но, я помню, учащихся попросили…

Раздался звон стекла — Саймон опрокинул бокал на свою тарелку.

— Саймон, что случилось? Вы в порядке?! — воскликнула Делия.

Бокал лежал на тарелке с ризотто.

Делия протянула руку, чтобы подозвать уже спешившую к ним официантку.

— Ничего страшного, — произнес Саймон.

— Ну, за исключением испорченного ризотто, — попытался пошутить Джош.

— И поделом мне, раз я такой недотепа! И мне не стоит больше пить.

— А мне бы это не помешало. То есть я хочу сказать, я бы съел ризотто прямо с вином, посчитав его за особый соус, — ответил Джош.

— Именно поэтому мы с тобой и занимаемся пивом, а он — нет, — хохотнул Джим.

Все посмеялись, и беседа потекла дальше. Делия изо всех сил старалась тоже принять участие в разговоре, но не могла сосредоточиться. Она прокручивала и прокручивала в голове то, что произошло. Не столько сам факт разлитого вина, а сколько выражение лица Саймона. Она не была уверена, заметили ли остальные, но он был бледный как полотно. Словно вдруг увидел привидение. Даже сейчас, хотя он и взял себя в руки, на лице у него читалась нервозность.

После четырех лет наблюдений за тем, как Саймон общается с клиентами, Делия научилась видеть разницу между тем, когда Картрайт использует все свое обаяние и когда он работает, не особенно напрягаясь. И в обоих случаях в нем всегда была какая-то искра. Сейчас же эта самая искра куда-то пропала. Что-то произошло с его глазами. У них был удивительный цвет — голубее, чем само небо. Но теперь он изменился, помутнел.

К счастью, это неприятное происшествие случилось в конце ужина. Уже через час их квартет вышел на улицу, где они договорились о завтрашней экскурсии по пивоварне.

На прощание Джим Бартлетт крепко пожал им руки. Но как только Бартлетты скрылись из их поля зрения, улыбка с лица Саймона тут же исчезла. Не произнося ни слова, он открыл дверцу машины, пропустив Делию, и молча сел сам.

Она скользнула на заднее сиденье, отодвигаясь как только можно дальше от него. Хотя он никогда не говорил, что не любит, когда к нему прикасаются, Делия почему-то догадалась: ему необходимо много личного пространства.