Ирен Беллоу - Звёздный час

— Тебе не трудно идти в таком темпе?

Джесс, видимо, почувствовал, что она больше не дышит ему в спину, и обернулся, вопросительно глядя на приотставшую спутницу.

— Нет! — живо встрепенулась Лаура, почти уверенная, что заметила огонек торжества, промелькнувший в золотисто-карих глазах. Он к этому стремился? Разнообразить ее жизнь испытаниями? Наказать за то, что она не Элен? Или от жары и утомления у нее крыша поехала? Она вздохнула, с трудом освобождаясь от гипнотического воздействия окружающего ландшафта. — Просто залюбовалась… Тебе-то все не в новинку.

— Фантастический вид, правда? — тихо отозвался он. — У этих скал особая кристаллическая структура, благодаря которой и возникли такие эффектные формы выветривания. Они даже цвет меняют в зависимости от времени суток. Темная охра, которую ты видишь сейчас, перед закатом станет розовой. Но сегодня мы этого не застанем. А с последними лучами заходящего солнца скалы делаются совершенно пурпурными.

— Совсем как в театре. — Она украдкой взглянула на Джесса, поразившись проникновенности выражения его лица, как будто он разделял с ней мистическое восхищение картиной. — А ты, конечно, был здесь на закате?

— Давненько. — Он зашагал рядом по камням, уступив ей проторенную тропку. — Нелли сподвигла меня на эту поездку, но, как я ни умолял ее, так и не составила мне компанию.

Джесс подпрыгнул, пытаясь поймать на лету огромного золотистого жука, но потерпел неудачу.

— Возможно, став старше, она почувствовала, что предала свою семью, и продолжала опасаться мести родственников. А может быть, у нее было такое чувство, что за ней закрылась дверь в прошлое. Знаешь? Так бывает во сне. Если оглянуться назад, решение было верным. Ко времени моей первой попытки проследить свои корни все было кончено. Род перестал существовать. Старики умерли, а молодежь подалась на материк в поисках счастья.

— Получается, здесь нет ничего твоего… — протянула Лаура, уловив разочарование в его голосе. Она представила себе, как болезненно Джесс должен был переживать эту ущербность, и, повинуясь безотчетному импульсу, дотронулась до его плеча.

— Только остров. Моя Корсика!.. — К удивлению Лауры, он осторожно взял ее руку в свою. — Для меня это земля обетованная, откуда время от времени являются призрачные гонцы. И когда, подчиняясь их безмолвному зову, ты, наконец ступишь на эту землю, ощущение такое, что вернулся в давным-давно заброшенный, но горячо любимый дом.

— Мне знакомо это чувство… — чуть слышно произнесла Лаура, вглядываясь в его неподвижный профиль. Неужели он не отдает себе отчета, что именно так она воспринимает Хантерс? И что-то похожее зарождается сейчас в ее душе по отношению к этому уголку. Несмотря на то, что скалы еще дышали зноем, она почувствовала озноб. — Существуют места, которые с помощью каких-то чар привораживают к себе. Их образы проникают в подсознание и остаются с тобой долгие годы.

— И зовут вернуться туда, — подхватил Джесс. Пальцы их рук сплелись. — Но каждый раз ты надеешься, что сможешь противостоять колдовству, вернуть себе трезвость рассудка. Тщетно, потому что открывается какая-то новая грань, волнующий секрет. Паутина колдовства опутывает тебя все крепче. Говорят же, что пламенная любовь питается нераскрытыми тайнами. Не потому ли я ничего не могу поделать с Корсикой, что она так неохотно делится ими со мной?

Он произнес «Корсика», но не Элен ли имелась в виду? На сердце защемило от невеселого подтекста этого признания. Если принимать условия Джесса, то придется примириться со второй ролью, оставив заветное место в сердце мужа его ветреной примадонне…

Когда два часа спустя путешествие закончилось, и Джесс привлек ее к себе, она была готова ко всему. Уступая нежному напору его языка, принимая трепещущим телом изысканно-дерзкие ласки, Лаура с каким-то безотчетным наслаждением сама распаляла в нем неистовое желание.

Предательский всплеск возбуждения обрушился на ее рассудок, когда Джесс, задрожав всем телом, осознал, что она согласна. Это было словно удар током. Остальное довершил вырвавшийся на волю необузданный инстинкт. Лаура и представить не могла, что вообще способна на такое.

— Ты ведь хочешь меня, Лаура! — хрипло сказал он почти с болью в голосе. — Если в тебе есть хоть крупица честности, ты не потребуешь опровержения.

Огорошенная колкостью, с которой он прошелся по ее честности, Лаура мысленно отшатнулась. Но руки ее вытворяли при этом нечто из ряда вон выходящее.