Эмили Маккей - Все, что ему нужно

Слишком благородная цель для любвеобильного бездельника, которая к тому же так мало соотносится с их повседневной жизнью… Синди еще могла кое-как представить Гриффина, одетого в смокинг на благотворительном вечере, но вот его же, бурящего колодцы в Африке…

А потом она вдруг заметила фотографию в самом конце буклета, где какой-то человек где-то перерезал церемониальную ленточку. И на заднем плане она увидела Гриффина. Снимок был очень маленьким, но она так хорошо знала черты его лица, что просто не могла ошибиться.

Синди еще раз пролистала буклет в поисках хоть каких-либо упоминаний о Гриффине или «Инновациях», но, как, собственно, она и ожидала, ей ничего не удалось найти.

— Но почему он все скрывает? — наконец спросила она, все еще не поднимая глаз.

— А зачем люди вообще что-либо скрывают? Думаю, ему просто стыдно во всем признаться.

— Стыдно признаться в том, что он занимается благотворительностью?

— Да, нам благотворительность кажется прекрасным делом, но Гриффин вырос в том мире, где любая помощь другому человеку считается проявлением слабости. Каро с Холлистером хорошо потрудились, чтобы оставить свой отпечаток на мальчиках. И особенно на Гриффине.

— Но почему на нем особенно?

— Потому что он всегда был намного чувствительней Далтона и всегда хотел помогать другим. Я помню, как в середине восьмидесятых годов, когда повсюду говорили о голодающей Африке, Гриффин заставил няню привести его в офис, чтобы он смог поговорить с отцом. Он спросил, почему они просто не могут отдать все свои деньги людям Африки. Я не знаю, что ему ответил Холлистер, потому что он заперся с сыном у себя в кабинете, но Гриффин ушел весь в слезах, а на следующий день Каро уволила ту няню.

— Это ужасно.

— Да, но, что бы Холлистер ему ни сказал, это явно произвело на Гриффина огромное впечатление, и я больше ни разу не слышала, чтобы он предлагал кому-нибудь помочь. Разумеется, пока не узнала про «Надежду 2О».

Синди попыталась представить, что такого мог наговорить ребенку Холлистер, но так и не смогла ничего придумать. А ведь Гриффину тогда было всего лет семь-восемь. Просто ужасно, что в столь юном возрасте из него уже попытались вытравить все сострадание.

— Зачем вы мне все это рассказали?

— А разве это не очевидно? Пока я встречалась с Холлистером, Гриффин с Далтоном были для меня как настоящие сыновья, и меня действительно волнует их судьба. Ведь после того, как Холлистер меня выгнал, я утратила с ними всякую связь. Неужели так сложно поверить, что я хочу всего лишь знать, счастливы ли они в этой жизни?

— Нет, не сложно, но что вам мешало просто спросить, а не разыгрывать всю эту комедию?

— Я не видела Гриффина почти двадцать лет. Думаешь, он просто возьмет и все честно расскажет? Скорее он насторожится еще больше тебя.

Синди задумалась. Ведь еще всего две недели назад она бы сказала, что Гриффин — это открытая книга, в которой не написано ничего особо интересного, обычный приятный парень, с которым можно хорошенько повеселиться, но теперь…

Теперь оказалось, что она совершенно ничего про него не знает. Хотя можно ли его за это винить? Ведь она тоже не слишком-то спешила раскрывать перед ним свои тайны.

Тот Гриффин, которым он хотел казаться, волновал лишь ее тело, тогда как настоящий… В такого она ведь вполне могла бы влюбиться…

— Извини.

— За что? — удивленно спросила Синди.

— Я не хотела так тебя ошарашить. Я действительно думала, что ты все это знаешь, ведь он так явно стремился тебя защитить, и я подумала… Ладно, мне ли не знать, каково это — любить мужчину, который не подпускает тебя к себе.

— Я… — Но что Синди могла сейчас сказать? Она ведь и сама уже толком не понимала, что чувствует к Гриффину. — Да, это совсем не просто.

И ведь она даже не соврала. Между ними действительно все стало очень сложно.

Но тут, к счастью, вернулся Гриффин, и ей не пришлось больше ничего говорить.

— Ты нашел фотографии? — сразу же спросила Шарлин.

— Нет, хотя обыскал всю машину. Похоже, они остались либо у моей матери, либо потерялись.

— Ой, смотрите. — Шарлин достала что-то из-под диванной подушки. — А это не они?

— Да, они, — сухо признал Гриффин.

Шарлин сначала несколько минут просто разглядывала фотографии, а потом вооружилась очками и включила свет поярче. Кивнув, она вернула Гриффину фотографии.

— Ну так как? Ты узнала эту женщину? Или девочку?

— Разумеется. Ее зовут Вивиан Бек, и она была няней Далтона, а потом немного и твоей. Ты тогда только родился.