Евгения Кретова - Я верю в чудеса (сборник)

– Хочу, чтобы ты взял меня властно.

Не, Натка в целом-то у меня адекватная. Бухгалтер, зарплату людям начисляет. В декрете дважды отсидевшая. Толстого любит, опять же. Но что-то в ней переменилось за эти шесть месяцев после Нового года. Томное поблескивание в глазах. Долгий взгляд. Прерывистое дыхание.

Как-то иду по коридору, она у зеркала вертится. Развернется и как шлепнет меня по ягодицам…

И, главное, посоветоваться не с кем. Не с мужиками же обсуждать, в самом деле.

– Наташ, ты конкретнее выражайся. Что значит «взял», как именно «властно»? – тянул время я.

Натка подготовилась, даром что ли отличница, – достала из-под подушки электронную книгу, которую я ей подарил на Новый год, сунула мне под нос:

– Вот так. Примерно, – и покраснела.

Я поправил подушку, подвинулся ближе к лампе и, добавив мощности светильнику, нацепил очки.

«Он перехватил мои запястья, властно закинул их за голову», – прочитал я. Заметив знакомое слово, перечитал. Покосился на Натку: супруга, закусив губу, барабанила пальцами по пододеяльнику. Я вернулся к тексту. «Я возьму тебя здесь и сейчас, лучше не сопротивляйся», – увидел я еще одно искомое слово.

– Натка, – я отложил «инструкцию», повернулся к притихшей жене. Подкрался к укутанному в одеяло бедру, тихонько ткнул пальцем. – Ты нафига себе это в книжку закачала?

Супруга фыркнула, подобралась и ловко выскользнула из-под моих ладоней. Нацепила на округлые плечи халат.

– Дим, мы с тобой пятнадцать лет в браке. Ты у меня первый. И единственный, – на всякий случай уточнила она, – но ведь это же не значит, что я не хочу никакого разнообразия?!

Какая-то логика в этом была. Но мотивация явно «провисала».

– Почему разнообразие вот в таком виде должно выражаться? – я кивнул на электронную книжку.

Натка запахнула халат, нервно тряхнула волосами:

– Потому что я хочу так. Попробовать. Один раз.

– А если мне понравится? И ты во мне разбудишь мачо? Чего мы с ним будем делать? – я прищурился.

Наташка моя покраснела. Выдохнула и решительно сказала:

– Будем его ублажать.

По работе я привык договариваться что называется «на берегу», до заключения сделки. Желательно письменно. Этот вариант, конечно, подошел бы идеально и в этой ситуации. Но Натка застала меня врасплох, и бумаги под рукой не было.

– Так, давай уточним, – я хотел хотя бы проговорить все условия. – Ты желаешь получить такой секс, за который в приличном обществе мужику полагается уголовная ответственность. Верно?

Наташка насторожилась:

– Ну, это же со мной. Я же согласна, – растерянно отозвалась она и присела на край кровати.

– А на тебе не написано, что ты согласна, и что ты моя, – отрезал я. – Но это не важно. Раз хочешь, значит, получишь.

Я выбрался из-под одеяла, демонстративно прошел к шкафу, достал парадные джинсы. Развернувшись к Наташке, надел прямо так, без белья. С удовольствием отметил, как у жены округлились глаза, в серой дымке бенгальскими огнями загорелся страх и сомнение, рот приоткрылся.

– Дим… Ты чего задумал?

Поправив пояс – не ожидал, что швы так царапаются и трут – я схватил с полки свежую футболку. Направился к двери: не будить же в себе властелина при Натке.

– Ди-им!

– А! Эту… Инструкцию свою давай! – Эффектный выход не получился. Ну и фиг с ним. Наташка и так, кажется, дар речи потеряла. Потянулась за книжкой, передала мне. В глазах – полный вакуум. – Жди тут.

Кажется, я начал входить в роль.

Итак, что у нас есть?

Один тридцатипятилетний начальник одного не очень крупного строительного бизнеса и одна его уже пятнадцать лет как жена. Которую он знает по факту двадцать пять лет. Он помнит ее прыщи. Помнит ее с нулевым размером груди. Он помнит ее с токсикозом. Видел пьяной, уставшей, невыспавшейся, ненакрашенной, сильно накрашенной, болеющей гриппом, после родительского собрания.

Двадцать пять лет. Целая жизнь!

Я спустился на первый этаж сонного анатолийского отеля. В баре уже почти не было посетителей, бармен приветливо улыбнулся и сообщил, что через сорок минут они закрываются. Мне, может, и хватит.

В Наташку я втрескался в восьмом классе. После летних каникул она пришла с огромным букетом, в мини, едва прикрывавшем попу, и жуткой блузке с необъятным жабо. Она была отличницей, а я – Паспарту. Я не решался к ней подойти весь восьмой класс. А в конце года, в последний учебный день, она сама подошла ко мне и спросила:

– Дим, а ты с родителями когда на дачу уезжаешь?