Наталья Максимова - Иллюзия

Мягкий утренний свет сквозь тяжёлые шторы пробивался в комнату. Чуть подрагивая, одинокий робкий лучик замер на прикроватном столике, словно ожидая чего-то.

Лиза безучастно смотрела на тонкую полоску – вестницу нового дня.

В дверь настойчиво стучали. Захотелось спрятаться под подушку и вновь погрузиться в спасительный сон.

Это прислуга, всего лишь прислуга.

Отбросив массивное одеяло, девушка встала.

– Я уже не сплю, – негромко ответила Лиза бесцеремонному визитёру.

Не дожидаясь приглашения, в комнату стремительно вошла худая пожилая женщина и строго взглянула на свою подопечную. Высокомерная маска плохо скрывала недовольство. Плотно сжав губы, женщина поставила поднос.

– Вы должны поесть, – сухо приказала она.

Елизавета улыбнулась:

– Спасибо, но я в состоянии спуститься к завтраку – вы зря беспокоились.

– Так велел хозяин, – последовал чёткий ответ.

Антонина Егоровна распахнула окно и, с чувством выполненного долга, не спеша удалилась.

Аромат свежезаваренного кофе бодрил. Девушка машинально глотнула из чашки – она не любила этот напиток. Сейчас бы стакан молока, булочку с вареньем… и подальше, подальше отсюда: в крохотную, старенькую квартирку, которую на двоих они снимали с подругой…

– Достаточно! – твердо приказала себе Лиза, тряхнув головой. – Никаких истерик! Унижений и так хватило.

Затуманенный взгляд блуждал по высоким стенам просторной спальни. К приезду молодой хозяйки тщательно готовились: до мелочей продуманный интерьер пастельных тонов, огромная с кружевным балдахином кровать, даже плюшевый мишка имелся. И всё же, комната казалась безжизненной.

В зеркале, играя слепящими бликами, отражалось белоснежное платье. Воздушный тончайший шёлк. Словно под гипнозом Лиза подошла к прекрасному наряду. Рука прикоснулась к холодной ткани. Учащенное биение сердца болью отзывалось в груди.

Без стука открыв дверь, в комнату зашёл молодой человек. Строгий элегантный костюм удачно подчеркивал его атлетическую фигуру. Прислонившись к стене, Рандов усмехнулся:

– Красивый наряд, не правда ли? – спросил он с металлом в голосе.

От неожиданности Лиза вздрогнула. Визитёр быстро пересёк зал, его пальцы железной хваткой сдавили предплечье невесты.

– Негоже, – едко бросил Кирилл, – в день свадьбы так горевать.

– Горевать? – Лиза попыталась высвободить руку. – С чего ты взял?

Пальцы собеседника угрожающе сжались.

– Кирилл, не надо…

В ответ на просьбу, Рандов оттолкнул девушку.

– Я… я хочу увидеть отца, – едва удержавшись на ногах, отрывисто прошептала Лиза.

Собеседник безразлично кивнул.

– Николай Тихонович приглашен. Постарайся, хотя бы ради родных, не испортить праздник.

– Неужели для тебя, – невольно вырвалось у невесты, – этот день ещё что-то значит?

Рандов долго молчал. Карие глаза казались поблекшими, а осунувшееся помятое лицо, выдавало без сна проведенную ночь.

– Всего-то, – с горькой насмешкой выдохнул Кирилл, – избавление от иллюзий.

Не произнеся больше ни слова, визитёр вышел.

Лиза посмотрела в зеркало. Слепящая, обжигающая ненависть мешала дышать. Не к будущему мужу. Нет.

Счастливая невеста на самой желанной свадьбе. Пусть это только игра: правду никто не должен знать.

– Уже заканчивается приём документов, – с укором заметила Валентина, нервно снимая солнцезащитные очки.

Лиза неопределённо пожала плечами:

– И что с того? Наш университет не уступает столичному.

Подруга изумленно остановилась:

– Не верю, и это говоришь мне ты?!

Послеобеденное солнце нещадно палило. Делившая город на две части река, вызывала уныние. Пыльные тротуары, вялые листья каштанов, усталые и хмурые прохожие.

– На самом деле, – тяжело вздохнула Лиза, – я не вижу смысла ехать за тридевять земель.

Симпатичное, немного курносое лицо Вали, исказила недовольная гримаса:

– Ну, уж нет! Остаться, до конца дней, в этом надоевшем городишке? Да здесь знакомых больше, чем самих жителей!

Лиза улыбнулась:

– Не преувеличивай! К тому же, отец после маминой смерти…

– Он военный! – подруга назидательно подняла палец. – Ему не требуется нянька. А вот тебе перемены – полезны.

В серо-зеленой мутной воде, отражались застывшие, одинокие тучи. Судоходная река, в центральной части города, обмелела. Катера бесполезной грудой ржавели на пристани. Только ребятня смело взбиралась в прогнившие каюты.