Энни Уэст: Однажды я разлюблю

Тьерри хотел попробовать Имоджин на вкус здесь и сейчас.

Глаза газели и ванильный сахар в качестве афродизиака?

Его вкусы изменились. Она разительно отличалась от Сандрин и других его женщин. Тем не менее сексуальный голод обострил его чувства до предела. Он отыскал глазами ближайший выход, через который сможет ее увести, когда придет время.

– Я буду очень тебе признательна за это, – прервала его мысли Имоджин. – Поездка образовалась неожиданно, я не успела обстоятельно подготовиться. Можешь порекомендовать компанию, которая этим занимается?

Тьерри понадобилось некоторое время, чтобы вернуться к разговору.

– Между прочим, у моего друга фирма по организации прогулок на воздушных шарах недалеко от Парижа. Мы вместе путешествовали на воздушном шаре.

– Неужели? – воскликнула Имоджин. Теперь ее глаза стали почти зелеными. Интересно, какого они цвета в момент страсти? Тьерри ощутил возбуждение в паху. – Расскажи, пожалуйста, как это было.

Следующие полчаса она засыпала его вопросами. И не просто «Как там наверху?» или «Вы не боялись упасть?». Имоджин интересовалась буквально всем – от обеспечения безопасности полета до количества необходимого топлива, от методики набора высоты до процесса приземления. Выражение ее лица постоянно менялось. Тьерри не знал, какое ему больше по вкусу: серьезное, любопытное или взволнованно-мечтательное.

Она была восхитительна. Проста и откровенна, но одновременно и загадочна. И еще в ней угадывалась страстная натура.

Он смотрел на ее губы, пока она говорила, и его разрывало от вожделения.

Когда он испытывал подобное чувство?

Когда он в последний раз встречал женщину, которая интересовалась его увлечением, а не деньгами и репутацией любовника?

К тому же она в Париже проездом. Имоджин идеально подходила для короткой и ни к чему не обязывающей любовной связи.

В полумраке бального зала тихо наигрывал оркестр. По лицам гостей пробегали блики от сиреневых, голубых и белых лучей цветомузыки.

Луч прожектора попал на лицо Имоджин. Она непроизвольно вздрогнула, придвинувшись ближе к Тьерри. Его рука крепко обняла ее за талию. Ей безумно нравилось чувствовать его близость. От Тьерри веяло спокойствием и уверенностью.

Он что-то сказал, но Имоджин не расслышала из-за громкой музыки. Светомузыкальное шоу набирало обороты. В голове у Имоджин зашумело, свет резал глаза.

Нет! Только не сейчас! Неужели я прошу так много?

Внутри у Имоджин все сжалось, ей стало трудно дышать. Она зажмурилось. Это не отсвет огней шоу бил ей в глаза, а голова разрывалась от пульсирующей боли. Лица расплывались, во рту возник металлический привкус, к горлу подкатывала тошнота.

– Имоджин. – Обнимавшая ее рука сжала талию еще крепче.

Собрав волю в кулак, она прошептала:

– Я хочу уйти отсюда.

– Конечно. – Тьерри взял бокал из ее безвольных рук. – Нам сюда.

Музыка оглушала, а голову раз за разом пронзали удары невидимого ножа. Ноги отказывались идти. Тьерри чуть не на руках вынес ее из зала.

«Ах, какие у него прекрасные руки», – подумала она, почти теряя сознание.

– Имоджин, что с тобой? Ответь мне, пожалуйста. – В голосе Тьерри слышалась тревога.

– Голова разболелась. Извини. – Имоджин приоткрыла глаза, пытаясь сфокусировать взгляд на его лице.

– Мигрень? – участливо спросил Тьерри, массируя ее голову кончиками пальцев. Удивительно, но его прикосновения заставили боль слегка отступить.

Имоджин хотелось раствориться в его объятиях. Скоро никто не будет обнимать и утешать ее так нежно и заботливо. Она подавила приступ жалости к себе. Жалость не поможет.

– Извини, что все так вышло, – сказала Имоджин сквозь стиснутые зубы. – Отправляйся обратно в зал и наслаждайся вечеринкой.

– Где ты живешь? – мягко спросил он.

– Здесь. Номер триста пять. – Порывшись в сумочке, Имоджин достала ключ. Оставалось только добраться до комнаты.

Будто прочитав ее мысли, Тьерри подхватил ее на руки и легко зашагал наверх. Сердце Имоджин затопила волна благодарности. Ей так не хватало поддержки.

Весь прошедший год она в одиночку боролась сначала за жизнь матери, затем за свое здоровье. Она устала быть сильной.

В объятиях Тьерри она чувствовала себя защищенной, и даже боль, казалось, отступила.

Вот еще одно приключение: ее носит на руках красавец мужчина.

– Ну вот мы и пришли, – сказал Тьерри, опустив Имоджин на пол и открывая дверь в номер.