Михаил Зуев - Белладонна

– Ага, в жужжалку для жопы, не жужжит и в жопу не лезет! – вывел меня из минутной задумчивости Джинни.

– Граждане пассажиры, электропоезд до станции «Петушки» отправляется от восьмого пути четвёртой платформы через пять минут…

Я стоял на раскисшем от заливающегося мимо крыши косого дождя перроне. Его номером я, конечно, не поинтересовался. Без разницы на чём ехать: выйти предстояло на пятой по счету остановке, её ни одна электричка с Курского вокзала никогда не пропускала. Можно садиться в любой состав – не промахнёшься.

– Н..ш электроп…зд пр..следует до ст…нции «Павл…ский П…сад» со вс…ми остановк…ми. Двери закр…в…ютс…, сл…дующ… платф…рм… «С…рп и молот»!.. – не приходя в сознание, бесцветным уставшим голосом прошипел скороговорку машинист – дежурный ангел железных дорог. Метеорической перистальтикой зашипел пневмопривод дверей.

– прочёл я на дверях справа. Отвернулся. Не тут-то было.

– симметрично красовалось слева.

– Ещё варианты знаешь? – оживился было Джинни.

– Не прислонять! – рявкнул я, решительно пресекая продолжение беседы.

* * *

«Ожидание длилось, а проводы были недолги» 4 4 Владимир Высоцкий, «Дорожный дневник». . Выглядела уставшей. Даже не так. Не уставшей – поникшей.

– Сессия тяжелая.

Слёзы едва заметны. Но припухлость вкруг глаз не спрятать.

– Ты чего? Плакала?

– Нет. Простыла. Наверное… – и секунду спустя: – А если да – тогда что?!

Джинни, что мне ответить?! Молчишь? Подлец.

– Ну… ты… я… я вернусь…

Господи, какой же идиот! Когда дыхания наши сбиваются, а под моими пылающими потрескавшимися губами с грохотом пульсирует её сонная артерия, – как мне быть умным?! Как?

– Дракула! – без жалости всадил иголку под ноготь Джинн.

– Я тебе… вот… – и протянула мешочек.

– Что там?

– Приедешь, открой.

«К…сково, следу…щ… Н…вогиреево»! – от «дымка» во рту – траурная горечь. И глаза щиплет. Отчего-то.

* * *

Лёшка куковал на платформе один. Рюкзак, чемоданчик и футляр. В футляре – я знал – заслуженный «гибсон», присланный тётей из венгерского Дьёря.

– Что, никого ещё?

– Как видишь. Мне пешком ближе всех. Дай петушка! – протянул руку. – Чего смурной?

– Да так. Пройдёт.

– Ну, раз пройдёт, значит, пройдёт.

Залез во внутренний карман потёртой облепленной нашивками и значками стройотрядовской куртки, протянул початую плоскую флягу дагестанского «три звёздочки»:

– Будешь?

– Буду.

Лёшка больше, чем друг. Он брат. Точнее, я бы хотел, чтобы он был братом. Чтобы меня родили не там, где родили, а вместе с ним, в его семье. И был бы я ему тогда младшим братом. Лёшка старше на два года, хоть и учимся в одной группе. У него мама, бабушка, жена-однокурсница на сносях и собака – все друг у друга на головах в малогабаритной двушке в Новогиреево с непрестанно грохочущими под окнами трамваями. У него и от него всегда надёжно и тепло. У меня – мать, отец и я в трёх комнатах в тихом – слышно, как муха пролетает, – подбрюшье за Белорусским вокзалом. У нас всегда скорбно и холодно.

– Давно сидишь?

– Минут десять.

– Чего довольный такой?

– Нежданный расслабон…

– Ну?..

– Война заезжала за Наташкиными конспектами.

– Наташка сама отдать не могла?

– Не знаю, утром сказала – Война приедет, передай ей.

Галка Войнович училась вместе с Лёшкиной женой.

– И чего?..

– Да ничего, нормально всё… – расплылась сытая кошачья Лёшкина физиономия. – Знаешь, что самое прикольное?

– Не…

– Хей, Джонни, ты сел 5 5 Искаженное «Enjoy yourself», первые слова песни «Mister-Do-Right» диско-группы Belle Epoque. , – пропел Лёшка. – Её муж привез!

– Да ну!

– Ага. Внизу в машине ждал.

– Долго?

– Что – «долго»? – масляно прищурилась хитрая котовья морда.

– Ждать долго пришлось?

– Я добрый. Оставил ему времени на пару сигарет… Быстро курить вредно, фактор риска по язве желудка.

К противоположной платформе причалила встречная электричка. Постояла, хрумкая компрессорами, застегнула двери и отвалила, открыв взору Таньку Лисенко. Справа и слева от неё красовалось по чемодану.

– Тань, а, Тань! – заорал я, – у тебя чего там в чемоданах?

– Учебники по политэкономии социализма! – отбила пас красавица Танька. И тут же, чуть тише: – Помог бы, Дёмин, балбес.

Поглядев налево-направо, я спрыгнул на пути и несколькими секундами спустя был уже рядом с Танькой.