Ивонн Линдсей: Тайна розового бриллианта

— Ты приехал.

В голосе ее звучала обвинительная нотка, и он сразу внутренне ощетинился.

— Очевидно, — холодно ответил он.

— Блейк расстроился, что ты не пришел сказать ему «спокойной ночи», как обещал, — сказала она тем же тоном.

— Мой самолет задержался, и я заехал в офис по дороге из аэропорта. — Черт возьми, почему он должен перед ней оправдываться?

— На самом деле? В воскресенье ночью? — Она встала с дивана и теперь стояла перед ним во весь свой рост — ее пять с половиной футов против его шести. — Разве может быть что-то более важное, чем провести время со своим сыном? Ты забыл, что ему нет еще четырех лет и ему нужен отец?

— Я ничего не забыл, Рейчел. — На секунду воздух между ними сгустился, и прошлое, казалось, стало более реальным, чем настоящее. Мэтт сделал жест рукой, будто отмахнулся от слов, которые остались невысказанными. — Иди домой. Завтра придешь позже. Я попрошу твою мать присмотреть за Блейком утром.

— Она не сможет этого сделать.

Мэтт замер.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я оставила тебе записку возле телефона, — сказала она с нарастающим раздражением. — Маму вызвала ее сестра, она упала и сильно расшиблась. И мама вылетела в Вангануи, чтобы ей помочь.

Короткая речь Рэйчел означала, что дому будет нанесен сильный урон. Не будет миссис Кинкейд? Это значит, что…

— Поэтому мне придется остаться здесь, — продолжила она. — Я могу остановиться в комнатах матери или в одной из комнат наверху. Думаю, что наверху будет лучше, учитывая твои странные поздние приходы.

Мэтт встретил ее проницательный взгляд.

— И надолго?

— Что?

— Надолго ли твоя матушка уехала в Вангануи?

— Мы еще не знаем. Тетя Джейн старше матери, и здоровье у нее неважное. Надеюсь, мы что-нибудь придумаем через несколько дней.

— Несколько дней, — тупо повторил ее слова Мэтт. Да, трудно ему придется.

Рейчел зевнула, прикрыв рот рукой.

— Но прежде, чем я уйду, мне надо с тобой кое о чем поговорить.

— Нельзя ли отложить этот разговор?

— Нет, никак нельзя. — Она слегка поерзала, одергивая темно-зеленую футболку.

Это движение на секунду приоткрыло ее ослепительно белый живет. Динамит в подарочной упаковке — Мэтт даже порадовался удачному сравнению. Но тогда, в ее выпускной вечер, тебя это не остановило , сказал ему холодный и коварный голос.

— Ну, в чем дело? — бросил Мэтт, злясь на себе за то, что он не может подавить телесного искушения, возникшего в нем от одного ее присутствия.

— Я переживаю по поводу Блейка. — Она слегка закусила нижнюю губу.

— Переживаешь? О чем конкретно? Разве он болен?

— Нет, здоров. Уже поправился после той простуды. Послушай, я не знаю, как сказать, но тебе надо больше бывать с ним.

— Делаю, что могу, — проворчал Мэтт.

— Этого недостаточно. Он стал очень привязываться ко мне в последнее время. И ты, конечно, заметил это.

Он заметил это, и ему было больно, когда Блейк бросил свой велосипед на заднем дворе и помчался мимо отца прямо в объятия Рейчел.

— Этого следовало ожидать. Он потерял мать, а я долго отсутствовал. Но вскоре он все поймет.

— Мэтт, он стал называть меня мамой.

Слова прозвучали как взрыв бомбы.

— Он? И ты позволяешь ему?

— Конечно, нет! Я поправляю его все время, но он упрямый малыш, ты знаешь. Он очень похож на тебя в этом отношении.

В этом отношении — да. Но в другом? Волосы Блейка были темными почти черными, а не светло-соломенными, как у Мэтта. Глаза у него были зеленые, а не серые, как у отца. Он похож на Блэкстоуна . Мэтт с трудом отогнал от себя эту мысль.

— Через некоторое время Блейк перестанет тебя так называть, — с усилием выговорил он.

— Мне кажется, дело не только в этом. Ему нужна определенная стабильность в жизни. После того как не стало Марисы, а ты надолго уехал, он стал бояться доверять взрослым. Мать мало заботилась о нем, и я оказалась единственным взрослым, который всегда был рядом с ним. — Она вздохнула. — Послушай, я понимаю, тебе очень нелегко было перенести смерть Марисы и все эти отвратительные вмешательства газетчиков в твою личную жизнь, но подумай о Блейке. Он твой сын.

Мэтт сделал шаг назад. Да, Рейчел выросла здесь, но потом ее не было в этом доме десять лет. Она понятия не имеет, что пришлось пережить Хаммондам и потому не имеет права обвинять. А теперь она работает у него. И ей не стоит этого забывать.

— Извини, Мэтт, но тебе надо что-то делать. Я не могу остаться здесь навсегда. Ты знаешь, когда я согласилась работать няней, предполагалось, что это будет временная работа — всего лишь до декабря, пока Мариса не вернется из Австралии. Мое агентство в Лондоне предлагает мне занять новую должность. И если Блейк будет привязан ко мне так, как сейчас, он очень расстроится, когда я уеду.