Марфа Ушкина - Ребёнок по требованию

Умывшись и намазав на лицо крем, я легла спать. Без Роберта кровать казалась жутко огромной. Да, мне приходилось спать одной, когда Роберт уходил в ночь на работу. Но тогда я знала, что утром он появится с широкой улыбкой на лице и моё ночное одиночество будет восполнено с лихвой.

А теперь… Роберт спал в соседней комнате, и даже не заглянул ко мне пожелать спокойной ночи. А может, он не спит? Может он ворочается, думая обо мне?

Я встала с кровати и осторожно прокралась к двери зала. Хотя осторожничала я зря – Роберт так храпел, что было ясно, он даже подумать обо мне перед сном не успел.

Ну и ладно! Чурбан бесчувственный! Сравнение с чурбаном живо нарисовало в моём воображении определенную часть тела Роберта, о которой мне сейчас думать было категорически запрещено.

Я вернулась в спальню и забралась на кровать. И начала повторять как заведённая:

– Я не думаю о Роберте и его причиндалах. Мне это совершенно не интересно, – бубнила я, ворочаясь с боку на бок.

Но чем сильнее я старалась не думать о Роберте, тем жарче мне становилось. Да что же это такое?

Чтоб хоть как-то отвлечься от мыслей о муже, я начала думать о ситуации в стране. Кризис… повышение пенсионного возраста.... инфляция… материнский капитал… дети… секс… Роберт…

Фу ты!.. Даже мысли о стране не помогали мне избавиться от бессовестных мыслей о моём благоверном. Судя по тому, что Роберт дрых как кот на завалинке, из нас двоих озабоченной оказалась я.

Когда я проснулась утром, то услышала звон посуды на кухне. Что это? Роберт решил приготовить сюрприз и принести мне кофе в постель? Я принюхалась. Кофе и не пахло. А пахло чем-то подгорелым.

Я вскочила с кровати и рванула на кухню.

Посреди восьми кухонных квадратиков стоял расстроенный Роберт с кастрюлькой в руках.

– Вот, – протянул он её мне, показывая содержимое утвари, – овсянку хотел приготовить.

– Вижу, – заглянула я в кастрюльку. – Но зачем? Мог бы меня подождать, я бы сама сварила.

– Не хотел напрягать тебя выполнением супружеских обязанностей, – ответил Роберт, накладывая коричневые сгустки себе в тарелку. – Тебе не предлагаю, каша получилась на любителя.

– Да уж, – вздохнула я, – жаль будет, если кастрюля испортилась.

– Я сам её почищу, – поспешно сказал Роберт. – А ты отдыхай от своих обязанностей.

– Эй! Я не отказывалась готовить еду! – возразила я.

– Я перестраховался, – деловито сказал Роберт, пытаясь жевать своё кулинарное творение. – Мало ли, вдруг после вчерашнего сексуального ультиматума ты ещё решишь выставить мне и продовольственный. На ограничение низменных инстинктов я уж точно не куплюсь, а вот без пищи долго не протянешь.

– Дело твоё, – пожала я плечами и вышла из кухни.

Объявленный мной ультиматум начинал приносить совершенно не те плоды, на которые я рассчитывала. Нужно срочно менять тактику!

Думай, Лера, думай!.. И эврика! Кажется, я придумала! С улыбочкой на лице я пошла в ванную и залезла под душ. Постояв для приличия минут пять под струями воды я завопила:

– Ай!.. Моя нога!..

А в ответ тишина. Кажется, Роберт меня не услышал. Я уменьшила напор воды и закричала ещё громче:

– Нога!.. Ой!.. А!..

Никакой реакции. Да что он там, заснул что ли? Или наушники в уши засунул? Набрав в лёгкие побольше воздуха, я завопила на всю мощь своей глотки:

– Нога!!! Ой, как больно!!!

На этот раз мои вопли достигли желаемых ушей.

– Лер, с тобой всё в порядке? – послышалось из-за двери.

– Нога!.. – громко застонала я, чтобы уж наверняка.

Роберт тут же открыл дверь и оказался рядом со мной.

– Что с ногой? – Роберт наклонился к ванной. – Которая?

– Правая… – застонала я. – Ой как больно!..

– Давай я перенесу тебя на кровать, и там посмотрю, – сказал Роберт, выпрямляясь.

– Давай! – с готовностью согласилась я, и уже собралась было обвить руками шею Роберта, но он меня остановил.

– Подожди! Ты же мокрая! – Роберт схватил полотенце и обернул им меня. – Порядок, теперь держись.

Наконец-то я оказалась на руках Роберта и поплыла в спальню.

Роберт осторожно усадил меня на кровать и взялся за мою правую ногу.

– Где болит? Здесь? – надавил он на лодыжку.

– Нет, – замотала я головой, лодыжка – это слишком низко, ползи выше.

– Здесь? – рука Роберта поднялась к колену.

– Ай!.. – вскрикнула я и дёрнулась, да так, что моё полотенце соскользнуло с меня. – Больно!..

Рука Роберта застыла на колене, а его взгляд стал медленно подниматься выше колена. Вот он задержался на моём бедре. А сейчас он смотрел туда, где я старательно делала аккуратную стрижку, которую вот уже год видел только Роберт, ну и бабушка-гинеколог.