Алла Лютая - Дамская сумочка на ведро картошки

Дома я аккуратно выводила крючки и палочки, пытаясь скопировать образец учителя. Буквы получались не очень-то. И тогда мама брала мою руку в свою и начинала писать с новой строки, громко объясняя мне в ухо, что почерк должен быть красивый. Она и мысли не допускала, что у меня может быть какой-то свой почерк, какой-то другой и некрасивый. Если ей не нравилось, как я написала, то мы сначала вместе «рука в руке», а затем я сама много раз переписывали. В результате у меня красивый почерк, немного похож на мамин. Но, когда мой сын пошёл в школу, то я позволила ему иметь свой собственный почерк. Иногда Ируська вовлекалась в этот написательный процесс и, наверное, ей очень хотелось помочь мне. Когда ей удавалось завладеть моими тетрадками, то она самозабвенно в них ваяла каракули. За что и получала от меня. А я от родителей. Круг замыкался.

Постепенно сестренка подросла и тоже пошла в школу. К этому времени в городе построили большую среднюю школу номер тридцать. И весь наш класс перешёл в новую школу. По утрам, если мама спешила на первую смену, я часто заплетала косички себе и сестре, и мы отправлялись на занятия. Хорошо, что прогресс заменил нам чернила на шариковые ручки. Хотя они и казались по началу каким-то чудом, но дело каждого было разобрать свою ручку и умудриться вытащить тот шарик. Аккуратно это сделать не удавалось никому. И, теперь уже пастой, были измазаны больше, чем тогда чернилами. Но познавательный процесс – это естественный этап в нашей эволюции. И каждый проходит его по-своему.

Учились мы с Ирусей хорошо. Более того – отлично. На школьной доске почёта наши фотографии висели по несколько лет. Глядя на эти портреты, я всегда про себя отмечала неровно подстриженную чёлку, съехавший набок бант или свою, немного одностороннюю, улыбку. Перейдя в шестой класс, мне хотелось, чтобы мою фотографию сняли.

К учёбе мы относились серьёзно, но по-разному. Я часто проверяла у Иры домашнее задание. Она настолько методично и тщательно учила, что когда-бы я её не проверяла, и чтобы не спрашивала по любому предмету, Ируся знала всё досконально в рамках того или иного учебника. Восхищение и шок от её способности учиться у меня остались на всю жизнь. Дальше, во взрослой жизни, Ира всё время продолжала и продолжает разные виды обучения, профессионально владеет несколькими иностранными языками, и сама обучает студентов со всего мира сложным наукам.

Меня во многом выручала память. Достаточно было прослушать урок, или прочитать дома, чтобы его уже помнить. Но учить все правила – нет, это не моё. Периодически наша мама была настроена решительно и голосом директора объявляла нам:

– Девчата, несите дневники и будем проверять домашние задания!

Ира с радостью всё несла, ей нравилось, когда проверяли. Хорошая девочка. А я её просила, чтобы подольше там отвечала. Сама тем временем лихорадочно листала один за другим учебники, чтобы пробежаться по тексту глазами. Но проверку я проходила успешно.

Счастливая пора наступала с приходом лета. Каникулы – свобода! Тем более, что с последнего звонка мы приносили похвальные грамоты, а это всегда приятно.

– Ируська, давай устроим нам обед по – королевски!

– А как это? – удивилась сестрёнка.

– Ну возьмём красивые тарелочки, салфетки, нагреем еду, красиво разложим и будем манерно так кушать, и называть друг друга: Ваше Величество.

Сказано – сделано. Мы грели нашу обычную домашнюю еду, то, что было в холодильнике, аккуратно выкладывали на тарелочки из сервиза, который предназначался для всяких праздников и прочих торжеств и весь этот пир устраивали на кухонном столе. В эти моменты мы с Ируськой превращались в Ваше Величество и разговаривали не спеша, негромко, медленно поглощая приготовленные кушанья. Эти церемонии нам очень нравились. Мир наших фантазий, грёз, мечтаний и страхов – это целый космос, в котором ты пребываешь независимо, а то и параллельно со своей обыденной жизнью.

Страшно было, когда укладывались спать в своей девичьей комнате и рассказывали друг другу мистические истории про колдунов и ведьм. Казалось, что под твоей кроватью кто-то дремучий сидит и ногу из – под одеяла опустить на пол просто невозможно. В животе становилось холодно, сон не приходил. Когда надоедало лежать в таком оцепенении, я всё же вставала и шарила рукой под кроватью. При чём по – серьёзному. Но кроме пары чемоданов там никого и ничего другого не было. И так у меня закрепилась эта привычка – проверить и выяснить всё непонятное, до тех пор, пока не успокоюсь.

Читать дальше