Елена Фетисова - Любовь Лето Аркаим

– Жарко, – устав хохотать, произнесла Анна, – а есть ли в вагоне кондиционер? Интересно.

– Интересно, а Котецкая замужем? – шёпотом спрашивала Алёна у Томки.

– Не знаю. Кольца вроде бы нет на пальце. Вот сама и спроси у неё, любопытная. Такими вещами обычно мужики интересуются.

Глава 3

Нет, Анна Котецкая замужем не была. Не особо – то ей с мужиками везло. Хотелось, конечно же, влюбится, как тогда в первый раз в Алексея с физмата, но – увы, – не появлялись кандидаты. Один сменял другого, ну словно трамваи. И не понятно было, то ли слишком независимая, то ли невезучая. Разочарования следовали чередой, друг за другом. Сейчас был один, Халилов Серёга. С ним Аня периодически устраивала постельные свидания, будучи в деревне Кунгурка, куда на лето приезжала с мамой. Скорее от скуки, чем от любви. От этих встреч в душе оставалась пустота, на языке – горечь.

А тут она вообще такого фортеля от Халилова не ожидала. Будучи в душе, она не сразу поняла, что в дверь раздаётся настойчивый звонок.

– Ты? Что ты делаешь в городе и в такой час?

На пороге стоял Сергей с сумкой. Какой – то потный и неопрятный. Вот чего припёрся, спрашивается. Она не помнит, что ему адрес свой называла.

– А я всё звоню, звоню. Охранником устроился на парковку, а жить – то негде.

Как – то так вышло, что не хотела впускать, но пожалела. Любовник вроде как неплохой. Вот живёт теперь второй год уже. Анну во многом он не устраивал: много пил, а самое неприятное – был сиделым.

«От сиделого добра не жди», – так говорила Софья Андреевна, мамина подруга из Кунгурки.

Хорошо ещё, что ту часть своей жалкой зарплаты, что не пропивал, Анне отдавал на еду, хозяйственные нужды. Порою и сам продукты купит, сварганит какую-нибудь баланду. А что касается судимости, так за хулиганку отсидел. Этим Анна себя и маму успокаивала. Она так и не могла понять, любит она его или нет. На протяжении долгого времени она разочаровывалась в мужчинах, теряла их. Каждый раз говорила себе, что большая и настоящая любовь ещё впереди.

Девушки задумчиво смотрели в окно на мелькавшие деревья, поляны, деревенские домики. Каждая думала о своём. Алёна всё ещё находилась под впечатлением Колькиного поступка, что застал её врасплох. Ну какой там за муж? Жизнь только начинается!

– Он просто боится, что во время практики ты влюбишься в другого парня, в Гришку, например, – подвела итог Тома. – Замуж как – то рано ещё.

– Девчонки, а кто со мной в картишки?

Это проснулся Григорий и теперь жаждет активности, общения.

– Парень, а ты храпел так, что стены содрогались, – начала хохмить Ольга Пашина, шебутная толстушка с длинной русой косой. В последние часы только её и было слышно: анекдоты, смешные истории из жизни, а порою и песни она исполнять не стеснялась. В такие моменты её подхватывали другие девушки без комплексов.

Алёна карты не любила, а вот Тома и Оля согласились, пообещав, что его быстренько сделают. Григорий в женской компании чувствовал себя свободно. Ему такое общество нравилось даже больше, чем мужское. Среди себе подобных возникали комплексы, ущербность: его окружающие самцы и красивее, и мужественнее, и сильнее были в любом случае. Он ощущал подтрунивание над собой. А тут группа девчонок, которую он нежно прозвал: «Моя малина». И каждая с изюминкой, одна краше другой: с хвостом, косою, с косметикой и без неё.

– Ох, Григорий, посмотри, какой у тебя большой выбор, – смеялась Анна, – выбирай любую.

– Да ладно, ничего не любую. У многих, между прочим, есть парни, – отозвалась Тамара. – Это они только сейчас заскучали вдали от любимых. Грустят, глядя в окна.

Все засмеялись. Поездка проходила в душевной обстановке, все непринуждённо общались. Даже заядлые анти – подружки, Катька Семёнова и Танька Седых не перерекались, не рвали друг другу волосы. У девушек с самого начала учёбы возникла дружба, но потом что – то разладилось из – за склочного Катькиного характера. Был такой случай: во время сдачи экзамена по истории искусств России педагог Кирилл Фёдорович, нашёл у кого – то выпавшие шпаргалки. Никто не хотел признаваться. А Катька в целях навредить анти – подруге, указала на Таню Седых. Состоялась ругань, а за стенами аудитории – драка. Когда девушек разняли, то увидели, что у Седых была зажата в кулаке прядь крашеных Катькиных волос. С тех пор вражда только усилилась. Кто – то пошутил, что будет чудо, если в конце пятого курса девушки не поубивают друг друга.