Ладюкова А. - Самый страшный возраст для мужчин

– Мне только понятно, что сегодня в доме убираешься ты, потому что в твоей коробке были какие то гайки и они разлетелись по всей квартире, что случилось?

– Меня уволили, – тяжелый вздох.

– Как это уволили? – Неистовое удивление, образовалось на бархатистом лице Аглаи.

– А разве у слова «уволили» есть еще какой смысл? Ладно, пнули пинком, рассчитали без выходного пособия, сказали «отдыхай»!

– Так подожди, они не могли тебя вот просто так уволить, это противозаконно, чтобы это произошло, что ты перечислил, должна быть веская причина.

– Я старый, вот тебе причина!

– Тебе скоро тридцать пять, а шестьдесят, что за бред?

Тут Александр подскочил и начал вещать свою речь униженного спортсмена.

– Не произноси при мне эту цифру! Меня заменили каким то молокососом, который мне в подметки не годится. Несправедливость! А меня пнули, видите ли у меня травма и возраст, не хотят мною рисковать! Скоты!

– Так начинаем соображать, тебя понизили из-за некоторых осложнений здоровья, для твоей же безопасности. Но почему я не слышу слово «увольнение» ?

– Я сам ушел, – голос его притих. – Я сказал, что не буду прислуживать этому сосунку, и что я самый лучший и самый незаменимый, в этом кстати они скоро убедятся, – встал в гордую позу неукротимого тигра.

– И ты устроил скандал и забрал свои вещи, так?

– Да, я гордый, и на побегушках, ни у кого не буду! Где мой коньяк, который мне подарили, когда я благоухал молодостью.

– Это тот, который тебе на тридцати четырехлетие подарили?

– Да, он самый, где он?

Аглая поднялась с дивана, подошла к расстроенному мужу, обняла его и шепнула на ухо: « Может лучше чаю с бутербродами?». Но Александр уперто сегодня хотел выпить с горя.

– Нет, хочу коньяк!

– Тогда смею тебя расстроить еще больше, ты этот коньяк Валерону подарил, сказал: « я спортсмен, альпинист, мне алкоголь ни к чему!», – поэтому пошли пить чай.

– Ну все теперь я не спортсмен, и не альпинист, теперь можно пить и есть. Я кстати вот чего купил, достает из большого кармана, завернутая в салфетку еще горячая самса.

– Ага, значит коньяк и самса, понятно, вот как люди борются с неудачами.

Он начинает есть эту самсу и крошки, подающие на пол еще больше взбесили Аглаю, которая уже собиралась покидать гостиную.

– Ай, ты не поймешь, ты же логист, сел опять на диван, дожевывая самсу.

Тут в голове Аглаи всплыла речь Петра, который также кричал во все горло о том, что Роза его не понимает и игнорирует его страдания и боль. Тогда Аглая решила, во что бы то не стало, поддержать мужа целиком и полностью, они ведь вместе прошли огонь, воду и медные трубы. Поэтому нужно было засунуть, куда подальше свое недовольство и отдаться мужу, как самое нежное и хрупкое плечо. Она вернулась к нему и села опять рядом, обнявши его еще раз, посмотрела в его карие глаза и на рот, который был весь в жирном масле, убиравши со щек куски лука.

– Мы справимся, родной все будет хорошо. Прильнувши его лицо к своей груди, и начав гладить по голове.

Ты устал отдохни пока, потом все образумится и станет на свои места. Главное что ты жив и здоров, а все остальное мы решим.

Александр наслаждался таким трепетным моментом, пожевывая самсу и уже мысленно отказавшись от коньяка, ему достаточно было поглаживания по голове любимыми руками жены, из шелковой кожи, запах которых опьянял сильнее, чем любой в мире спиртосодержащий элемент.

Так прошло неудачное, для всех воскресение.

Роза и Петр идеальная семейная пара, идеальные соседи напротив, разошлись как в море корабли. Аглая спалила завтрак. Александра уволили. Но досталось больше всего их дочери Марьяше, которую они из-за все своих перипетий забыли забрать с дополнительных занятий, которая прождала на улице больше часа.

Вот так вот милая семейная пара Вольтер провели свое теплое утро воскресенья. Они так сидели на диване наслаждались этим минутным душевным порывом друг к другу. Но их прервала дочь, которая сама добралась домой. Громко закрыв дверь, девочка с черными, как смоль волосами, вся была в папу, и двумя косами на голове в бирюзовом ситцевом платье вбежала в гостиную.

– Замечательно! Просто прелестно, – кинувши рюкзак на пол, родители сидящие на диване резко встали, чувствуя свою вину, что совсем забыли про дочь.

– Марьяша! – Подскочила первая Аглая, которая была потрясена своей собственной забывчивости. Я совсем про тебя забыла, ты как сама добралась?