Лилия Фандеева - Уходя, не уходи

Сергей Викторович Орлов слушал дочь, с которой только что познакомился и удивлялся. Как же её присутствие сказывалось на его отце. Ему со стороны казалось, что пройдёт еще минута и отец обязательно ответит Жене. А, Женя? Она разговаривала с дедом, как будто тот был здоров, и они расстались только вчера.

– Хорошо, я сделаю то, о чём ты просишь, – сказала Женя, глядя на деда. – Дата рождения слишком просто. Это касается тебя или меня? – спросила она и увидела, что дед указывает на неё. – Сколько цифр? Пять. Тогда попробуем алфавит переложить на цифры и взять мои инициалы, – говорила она, поглядывая на деда. Что имеем в итоге? Шесть, один, девять, один, семь. Правильно? – посмотрела она на деда, который кивнул головой. Замок щёлкнул. Женя заметила в сейфе стопку конвертов. Именно в таком конверте дед передавал деньги маме или ей. – Дед, ты хочешь купить мою медаль? – с улыбкой спросила она. – Я тебе её отдам даром, если ты пообещаешь мне быть прежним. Я не прошу тебя прямо завтра подняться с коляски, я говорю о другом. Ты должен вновь стать оптимистом и тогда мы с тобой справимся. Мой второй дед очень ждал эту медаль. Теперь он ждёт моего поступления. Ты не хочешь с ним встретиться? – говорила Женя, поглядывая на деда. – Ладно, я возьму конверт, но один, – на конверте стояли три заглавные буквы ЕСП. – Это будет оплата за прокат медали, – сказала она, закрывая сейф. – У тебя есть три недели, – целуя его в щеку и обнимая, говорила Женя. – Я вернусь, дед, не сомневайся.

Она вышла из комнаты и тут же столкнулась с Галиной Петровной.

– Много денег попросила? – спросила она, заметив в руках Жени конверт.

– Вы, Галина Петровна не бабушка, Вы – Баба Яга. Вам было трудно сообщить мне о том, что дед болен? Возможно, от моего присутствия мало было бы толку, но я имела право знать. За что Вы меня так не любите, если совсем не знаете? Мы обходились без Ваших денег целый год и, как видите, выжили. Я деду медаль в аренду сдала. Ему, в отличие от Вас, есть чем и кем гордиться, – язвительно ответила Женя. – Скажете, грубая, невоспитанная? Я даже возражать не буду. Думайте, что хотите, мы с Вами чужие люди. Если я Вам не нужна, то нужна деду, и Вам придётся как-то смириться с моими визитами к нему.

Она вышла из квартиры в сопровождении Сергея Орлова.

– Тебя отвезти домой? – спросил он.

– Спасибо. Я доберусь сама. Вам своего отца не жаль? Вы понимаете, что с ним нужно не просто заниматься, с ним нужно беседовать, разговаривать, чтобы он чувствовал свою нужность. Или Вам удобнее держать его в виде куклы?

– Зря ты так. Он мой отец. Что я могу?

– Какой вы сын, я уже поняла, а можете Вы многое. Теперь я знаю адрес деда, и попробуйте мне помешать. Я не буду с вами воевать, но я не дам вам запереть его в клетке. Жёлтая пресса любит семейные споры за наследство. Я напишу статью «Орлу подрезали крылья» или «Клетка для Орлова». Видите ли, Сергей Викторович, я могу обратиться в суд и получить юридическое право вмешиваться в жизнь вашей семьи. Для меня лично не будет никаких последствий, а вот Вам грозит потеря репутации. Помогите отцу. Вы видели его глаза? Это глаза отчаявшегося человека. Он считает себя в семье ненужным. Вам ли не знать, что такое отчаяние? Мама после Вашей гибели пыталась повеситься. Дед оказался рядом. Вы не дайте пропасть отцу. Уделяйте ему каждый день всего час своего драгоценного времени и сами увидите результат. Исцеляйте его любовью.

– Женя, мы ещё увидимся? – с надеждой спросил Орлов.

– Обязательно. Я вернусь через три недели, – сказала она, нажимая кнопку лифта. – Андрей, увези меня домой и поскорее, – попросила она, принимая у него шлем.

– Ты что здесь забыла? – спросил он, садясь в седло байка.

– Виктор Иванович нашёлся. Он здесь живёт, сидит в инвалидной коляске, и никому нет до него дела. А ещё, мой отец не погиб. Он жив, здоров и вполне доволен жизнью, – ответила она, садясь в седло и обхватывая Андрея за пояс. – Я расскажу обо всём дома.

Дома Женя рассказала Андрею о встрече с отцом и дедом, поделилась своими мыслями и показала конверт их сейфа Орлова. За ужином повторилась и поведала Полянским о визите к Орловым.

– Значит, Виктор не бросал тебя и мать, – с грустью сказал Борис Семёнович. – Я на него напраслину возвёл, материл ни за деньги, а за то, что пропал без объяснений.

– Дедуля, держи адрес. Надумаешь – навести друга. Я думаю, он будет рад. И особо не церемонься с Галиной Петровной. Орлов в доме хозяин, а не она.

Три недели отдыха на море пролетели быстро. Они гуляли по пляжу до полудня и после того, как спадёт жара. Женя «повторяла» английский язык в перерывах между прогулками и купанием. Токсикоз беременных «прошёл» мимо неё, чувствовала она себя хорошо, аппетит был отменный. Она уже не смущалась Андрея, доверилась ему как будущему отцу и доктору, и две-три ночи в неделю для неё были новой сказкой. Вернувшись в город, Андрей перевёз часть своих вещей в квартиру Полянских. Отец Андрея был настроен на свадьбу сына, а вот мать была за гражданский брак. Она всё ещё сомневалась в правильности выбора сына и поставила условие, что Андрей не будет искать работу. «Занимайся учёбой и семьёй, а мы будем выплачивать тебе зарплату ни санитара, а, скажем, фельдшера. Нужна практика – работай летом или после четвёртого курса», – говорила она. Больше всех «переживал» дядя Жени Борис Борисович Полянский. «В тридцать четыре года стать дедом, оказывается, возможно, – говорил он. – Ничего, Женька, все вместе мы справимся. Это в нашей семье наследственное по женской линии. Мама родила Риту в девятнадцать, Рита тебя в восемнадцать, теперь вот и ты родишь в восемнадцать».