Анжелика Макеева - Очерки странного сна

« – О, пришёл.

– Что он делает?

– Ничего. С Муркой ласкается. Она так любит его. И он тоже без ума от этой кошки. Какая пушистая, хорошая говорит…»

« – Какая пушистая, хорошая. Вся в хозяйку – добрая. Привет» – сказал он. Физиономия его засияла. Да и сам он был похож на тысячу солнц. Довольная улыбка, растянувшаяся от уха до уха и нежный, ласковый взгляд, составляли то самое, по-детски упоительное, счастливое выражение лица. С которым Он вновь вошёл в квартиру, что, похоже, стала для него своей.

« – Я пройду?

– Проходи.

– Опять работаешь?

– Да.

– Но уже ночь.

– И что?

– Ночью надо отдыхать.

– Ничего не поделаешь.

– Ты сейчас всё равно не сообразишь что к чему. Давай завтра?

– Ну ладно»

И он приземлился на стул, стоявший неподалёку от неё. Они сидели друг напротив друга. И, как всегда, он ею любовался. Подперев голову рукой, он смотрел на неё в упор. Взгляд его был туманен и расплывчат, как его мечты. Витал где-то в далёкой стране фантазий, поэтому было трудно понять, куда конкретно он смотрит.

« – Что ты на меня так смотришь?

– Ничего. Что уже посмотреть нельзя? Ты же такая чистая, тонкая, светлая.… Как? Скажи, как на тебя не смотреть? Такая хорошая, добрая… Можно я тебе ручку поцелую?»

Можно – ответила она своим бархатистым голосом, слегка поникнувшим, уставшим от работы. И его худая, изящная рука потянулась к ней. Его длинные и крепкие пальцы подхватили нежную юную руку и притянули к себе с аккуратностью, может даже какой-то робостью. Тёплый поцелуй коснулся светлой кожи, его сопроводило жаркое дыхание.

« – Ангел мой, дорогая, сияющая… Милое моё ты солнце, девочка моя, ты святая…

– Нет.

– Да.

– Нет!

– Ну зачем ты так?

– Ты меня совсем не знаешь – я другая.

– Знаю. Даже, если и появится что-то новое, то для меня ты навсегда останешься такой. Для меня ты всегда свя-та-я…»

Она, едва заметно, хихикнула, улыбнулась и расцвела пуще прежнего. Затем, вспомнила рассказанный мне сон и решила задать пару вопросов.

« – Что это была за река?

– Жизнь.

– Я про первую из рек.

– Я понял.

– А потом нас накрыло…

– Да, но мы не утонули. Просто чувства нахлынули в нас. И эта река пробудила, разбавила этот серый мир. Всё будет по-другому. Уже ничего не останется таким же. Как прежде уже не будет. А, и этот мостик – твои ежедневные круговороты. Ты ходила по кругу. Этого тоже не будет. Мы начнём всё заново».

Глава 3.

Затем случилось как-то так, что он уже настоящим попал к ней в гости. Было «прослушивание» его чтецких и певческих навыков. Но я бы это так не назвал. Скорее это была некая притирка друг к другу.

Сразу стало понятно, что он действительно человек искусства. И данные художника не ограничивали его возможностей. Уже известно, что он весьма своеобразно пишет картины и не только, а также является мультиинструменталистом. Что всегда пытается скрыть. А теперь оказалось, что из него отличный певец и актёр, точнее чтец. Как он искренне и душевно читал ей стихи о любви! Точно признавался в своём невинном чувстве влюблённости. Также, но исполнял все её задания, кажущиеся поначалу глупыми и бессмысленными.

С каждым мгновением он поражал её воображение всё больше. В итоге, впечатлений от него осталось, хоть отбавляй.

Войдя в дом, он бегом принялся за дело, даже не согласившись на предложенный чай. И дело это оказалось успешным, как видно. Правда, он настолько им увлёкся, что стал не на шутку голоден. И тогда он стал отказываться даже от воды. Мне показалось – в силу его воспитанности. Но, как потом стало известно, его творческой аристократичности. Да, порой бывает так, что творческие сами себе выдумывают какие-либо правила или принципы, которых потом старательно придерживаются. Потом я просто понял, что он не особо то и воспитан.

Прошло всего несколько часов. А им обоим показалось – вечность. И правда «влюблённые часов не замечают». Они столько успели друг другу рассказать. Даже самым близким и родным она порой не говорит того, что сейчас говорила ему. Казалось, что он совершал то же самое.

Он рассказывал про общие с папой мечты, вспоминал давние песни…

Пока она с чем-то возилась на кухне, он прошёл по её квартире, словно по музею. Он так важно вышагивал по выстланным коврам, властно и внимательно рассматривал всё вокруг. Что сложилось впечатление того, что это его, а не её дом. Что он здесь хозяин и что всё действительно принадлежит ему.

А, уходя, он остановился в прихожей и сказал: – «Твоя дверь слишком хлипкая. Слабенькая такая… Поосторожнее будь.»