Светлана Додонова - Слеза Востока

– С одним условием.

– Не в твоем положении диктовать условия, – он подошел к ней достаточно близко чтобы видеть ее глаза. Чтобы снова почувствовать жжение в груди. С досадой на себя вынул из ее рук оружие, прекрасно помня насколько виртуозно она владела клинком.

Ее хмурый взгляд был прикован к его глазам.

– Ты отпустишь их всех и дашь спокойно им жить дальше на свободе.

Звериный оскал отобразился на его лице.

– Не боишься, принцесса, что дав слово я завтра убью их всех?

– Тогда считай ты убьешь и меня.

Он не уловил мгновение как в ее руках оказалось его пистолет, но приставила она его не к нему, а к себе, отведя предохранитель в сторону. Все также глядя ему в глаза она предоставила ему время забрать у нее оружие.

– Никогда не делай так больше. Сумасшедшая.

Он оказался в опасной близости от нее. Он видел как ее зрачок в бешеном скачке превратил ее тигриные глаза в черную пустынную бурю. Она не отстраняясь, прижалась губами к его шее:

– Твое слово, король?

– Я даю тебе слово, но ты идешь со мной и останешься до тех пор пока я не решу как быть, – от ее прикосновений он терял контроль над ситуацией. Оттолкнул ее, твердо намереваясь не поддаться ее чарам. Образы ее братьев и отца, заменившие ему в свое время семью не позволили бы ему причинить ей вред или наброситься на нее в порочной страсти.

Она стояла в горделивой царской осанке и даже в своем немаленьком росте ощущала себя рядом с ним куклой. Она вспомнила отца и мать, что им известно о ней? Как они, как ее дочка? Может они уже оплакивают ее.

– Сообщи отцу что со мной все в порядке, прошу тебя – она отвернулась от него, не желая встречаться с ним взглядом.

Он почувствовал ее боль:

– Не переживайте, ваше высочество, ваш отец в курсе что вы у меня.

– Вот это меня и пугает, – помолчав она добавила, – при мне был телефон, могу я получить его обратно?

– Я отдам тебе его по приземлению.

Как только они взошли на его самолет тот сразу взял курс в его непреступную резиденцию. Она была здесь только ребенком когда еще был жив его отец, и с самого детства в самых страшных снах она представляла себя заложником у мужа именно в таком месте – прекрасном с виду, но не приступном и опасном. То чего она боялась подкралось так неожиданно. С тоской она смотрела на бескрайнее небо и океан. Сможет ли она выбраться или останется здесь его игрушкой. Она даже сузила глаза от злости при такой мысли. Она помнила как вернулся ее отец после неудачной встречи с ним. Как пытался урезонить его в его жестокости, как просил вернуться в семью. Он уважал отца, но не послушал и просил больше не приезжать ни ему, ни кому-либо из семьи. У него больше нет семьи, он один и останется таким навеки.

Она вспоминала то время, когда он еще не отказался от ее семьи, не отказался от нее самой. Когда они еще не были врагами по разные стороны баррикад. Неужели то время было, неужели когда-то он был для нее всей вселенной.

По прилету он сразу покинул ее, оставив на попечение служанки, которая проводила ее в комнату, а также предложила чистые вещи. Только сейчас она осознала насколько чудовищно выглядела. Находясь столько времени в лесу она сама превратилась в зверя. По запаху уж точно. Улыбнувшись этой мысли она порадовалась, что предстала перед ним в таком не презентабельном облике.

Долго принимала душ пытаясь отодвинуть встречу с ним. Одевшись в чистую одежду взглянула на себя в зеркало. Как же она угодила в эту ловушку, только не к нему, принесшему столько головной боли ее любимому отцу.

Ее проводили на ужин, на котором восседал он. Она поблагодарив девушку опустилась на стул и подняв взгляд встретила его тяжелый изучающий взгляд. Ее телефон лежал перед ней на столе. Кивнула молча ему в знак благодарности. Разговаривать совсем не хотелось. Ужинали они молча. Никто не проронил ни слова. Она не хотела есть, ее тошнило от еды, но сделав над собой усилие достойно закончила трапезу, лишь бы не прерывать молчание. Он лишь изредка посматривал на нее, на ее дрожащие в злобе ресницы, на ее непокорный подбородок. Отводил взгляд понимая, что даже силой не справится с ней. Да и как он мог заставить ее сделать что то против ее воли, он был с ней все ее детство и помнил ее непокорность. Он помнил ее еще ребенком – в ту первую встречу, когда он подростком в разбитом состоянии был доставлен в ее дворец. Какой заботой тогда его окружили, как она сама воспитанная в духе светской Европы и покорного Востока привечала его и пыталась отвлечь от нерадостных мыслей о кровавой месте. Сколько вместе провели они времени. Она всюду следовала за братьями как хвостик, ни на минуту не оставляла одних. Даже ночью часто прибегала испуганная ночным страхом к ним в спальню и залезала к кому-нибудь под одеяло, крепко прижавшись. И как же он был счастлив, когда она выбирала его в качестве своего рыцаря, пока он сам с мучением для себя не прекратил ее ночные вылазки. «Мы становимся взрослыми – мы мужчины, ты – женщина и нам уже нельзя спать вместе». Она молча все поняла, хоть и расстроилась сильно, но была рада что они все также вместе.