Тесса Рэдли - Его удобная невеста

Ей не следовало доверять этому очередному выдвиженцу отца. Но, по крайней мере, она не была им очарована. Или обручена, как с Ридли.

Все заговорили разом. Роберта была взвинчена до предела и напоминала при этом прекрасную богиню мести.

– Интересно, а кому предназначена у тебя я по бартеру?

Но Кингстон ей не ответил.

Лицо Черис было бледным как полотно. Она что-то говорила, но Джорджия ничего не слышала.

Сегодняшний день обещал стать «лучшим» днем в ее жизни.

– Отец… – Голос Джорджии прозвучал высоко и тонко.

Она редко называла его отцом – и никогда на работе. Кингстон ненавидел слезы, к тому же два года назад она уже исчерпала свой лимит.

Джорджия уперлась взглядом в фотографии на стене. Это была работа Черис. Роберта занималась рекламой. А она сама хорошо разбиралась в производственном процессе – от начала до конца – и знала, как получить миллионы от запуска каждого нового продукта.

Неужели отец не понимал, насколько незаменима она для «Кингдома»? Неужели его никогда не интересовало, почему они с Норманом так часто могли играть в гольф?

Единственным способом привлечь его внимание было обратиться к логике и здравому смыслу.

Джорджия сделала глубокий вдох:

– Кингстон…

Да, так значительно лучше – теперь отец точно ее слушал. Но он даже не посмотрел на нее, все его внимание было сосредоточено на Черис.

– Скажи, а Адам Фордайс уже дал свое согласие? – спросила она.

Кингстон улыбнулся:

– О да. Фордайс – влиятельный человек, и для него важно сделать правильный выбор. Джорджия подходит ему просто идеально.

Джорджия не верила своим ушам. Вот о чем он думал все эти годы… Он ожидал, что она будет… Кем? Идеальной женой?

– А что, если мы не пойдем на это… безумие? – Черис прижимала к груди блокнот, закрываясь им словно щитом.

– Если кто-то из вас откажется поставить интересы «Кингдома» на первое место – и доказать мне свою преданность, – то автоматически лишится права на свою долю акций, очистит свой стол и выйдет из здания в сопровождении секьюрити. – Взгляд Кингстона был холоднее, чем лед на Гудзоне в середине зимы. – И больше никогда не будет иметь доступа ни в мой бизнес, ни в мой дом.

На мертвенно-бледном лице глаза Черис казались черными дырами.

– Я не собираюсь участвовать в этом безумном плане. Можешь разделить свою долю между Ро-бертой и Джорджией, – сказала она и, встав из-за стола, пошла к двери. – Я выхожу из игры.

Джорджия ощущала невероятное опустошение. Ничто не могло заставить отца гордиться ею. Даже если бы она не лишилась памяти в ту ужасную ночь два года назад, когда обнаружила Ридли в постели с другой женщиной. Даже если он и называл ее совершенной.

Не в силах сдержаться, она выпалила:

– Ты не можешь поверить, что я могла бы управлять «Кингдомом». Да, Кингстон?

– Он думает, что ни одна женщина не может управлять его драгоценным «Кингдомом», – усмехнулась Роберта.

Но Джорджия не ответила на ее улыбку. Она была ошеломлена и чувствовала себя униженной.

– Что, он думает, мы здесь делали все эти годы?

Роберта пожала плечами:

– Кто знает? Он всегда считал женщин чем-то вроде декорации.

– Это неправда!

Роберта пристально посмотрела на нее и пожала плечами:

– По крайней мере, у меня была хоть какая-то передышка, когда я отправилась в Европу. Но ты и Черис… – сказала она, отбрасывая назад свои огненно-рыжие волосы. – Я даже не знаю, зачем я вообще вернулась в Нью-Йорк.

Джорджия посмотрела на отца. Он направлялся к выходу, пытаясь догнать дочь. За ним семенила Марша.

– Черис! – проревел он, распахнув дверь. – Марша, догони ее и приведи обратно!

Когда он повернулся, его лицо искажала гримаса боли.

– И это после всего, что я для нее сделал… – Он побледнел и схватился за сердце.

У Джорджии перехватило дыхание.

– Отец!

Она заметила, как задрожали его колени.

– Джей, помоги ему! – Джорджия оттолкнула стул и выскочила из-за стола.

Джей успел первым, подхватил старика за плечи, когда тот начал падать на ковер.

– Кто позаботится о «Кингдоме», если…

– Не говори… не говори ничего… – Страх заставил голос Джорджии прерваться. – Кингстон Киннер – живая легенда. Он не может умереть.

– Я не собираюсь умирать… Я беспокоюсь… о том, что дело всей моей жизни поглотит другая компания.

Джорджия прикусила язык. Разумеется, он считал себя бессмертным.

– Не будет никакого поглощения. Мы этого не допустим…