Ирен Беллоу - За закрытой дверью

Его поцелуй был неспешным и сладостным. Клэр обдавало то жаром, то холодом, колени слабели, ноги подкашивались. Барни ощущал, как закипает его кровь от близости Клэр. Ее тело жгло не меньше, чем раскаленное австралийское солнце.

— Видишь, что ты со мной делаешь? У меня почти не осталось воли.

— Ошибаешься, Барни. Ты очень сильный, и тебе не следует бояться меня.

Он усмехнулся.

— А я все равно боюсь, и ничего тут не поделаешь. Надо же, на вид такая хрупкая, а сумела разрушить мою защитную броню. — Барни обернулся и свистнул Блу. — Пойдем, приятель, а то мы совсем забыли про тебя.

Джон Кортни и его племянник пробыли в больнице несколько дней. Возвращаясь домой, они заехали в Кэстл Хилл поблагодарить Барни и забрать Блу. Академик написал Клэр очень теплое письмо со словам благодарности и восхищения. Он тронул девушку до слез: она-то думала, что Кортни, находясь в полубессознательном состоянии, даже не заметил ее присутствия.

Керри устроил свою последнюю холостяцкую вечеринку в гостинице ближайшего городка и домой вернулся остриженный «под ежика». От его роскошной волнистой шевелюры не осталось и следа.

— Если хочешь знать, то Джоуи с приятелем держали меня за руки, пока Билл снимал мои волосы машинкой. — Керри беззаботно улыбался, по-видимому, совершенно не расстроенный своей новой прической.

— Идиоты! А где был Барни?! Он бы не допустил такого безобразия. Ох, представляю, как огорчится Кейт…

— Клэр, надеюсь, я выгляжу не так уж ужасно? — смутился Керри. — Барни не было с нами, но я знаю, что Джоуи крепко от него влетело. Не расстраивайся, кроха, волосы скоро отрастут. Ты же сама говорила, что они слишком длинные и не мешает их укоротить. Кстати, после стрижки мне не так жарко. — Керри обнял сестру и чмокнул в макушку.

Опасения Клэр не оправдались: Кейт, увидев новую прическу своего жениха, не пролила ни слезинки по исчезнувшим кудрям.

— Могло быть и хуже, — философски заметила Кейт. — Ребята могли вообще обрить Керри наголо или выкинуть номер похлеще. Например, когда Энди Гилмор, напившись до поросячьего визга, отключился, шутники наложили ему гипс на ногу и сказали потом, что он сломал ее. Мне кажется, Керри выглядит сейчас еще более мужественным, а красивые черты его лица стали более заметны.

Клэр, выслушав все это, лишь развела руками.

Кейт устроила свою вечеринку тоже в городе. На нее съехались девушки со всей округи, и их веселье не было сдобрено никакими каверзами.

За восемь дней до свадьбы начали прибывать подарки. В библиотеке были сделаны временные стеллажи, на которых они раскладывались. Керри и Клэр ходили вдоль импровизированных витрин и восхищались хрусталем, серебром, всевозможными столовыми и чайными сервизами, тончайшим постельным бельем и другими предметами домашнего обихода.

— Нам не надо будет ничего покупать в течение многих лет, — сказал Керри, с изумлением взирая на все это великолепие.

Клэр подарила новобрачным пару серебряных солонок, купленных в одном симпатичном антикварном магазинчике на Монмартре.

Принимая подарок, Кейт даже прослезилась.

— Спасибо тебе огромное, Клэр. Мы будем пользоваться ими каждый день.

— Спасибо, кроха, — сказал Керри, целуя сестру.

Когда хозяева ранчо Нуара остались одни, Керри заговорил о Барни.

— Что между вами происходит? — вдруг спросил он. — Кругом все только и говорят о вас. Я больше не могу оставаться в неведении.

— Я безумно люблю его, — зардевшись, призналась Клэр.

Керри хмыкнул.

— Ты меня, конечно, извини, сестренка, но ты всегда была влюблена в него.

— Возможно, это произошло из-за того, как он относился ко мне. Когда Барни Бересфорд бросал на меня случайный взгляд, мое сердце замирало от радости. Помню, однажды — мне было тринадцать — Барни сказал, что я напоминаю ему персидского котенка… Но проблема в том, что он не хочет любить меня, — пожаловалась Клэр. — Барни изо всех сил сопротивляется своему желанию.

— Он очень сложный человек, — сказал Керри после долгой паузы. — Не забывай, на нем держится благополучие клана Бересфордов. Бог мой, ему нет еще и тридцати двух, а он руководит огромной скотоводческой империей уже много лет. Представляешь, какая на нем лежит ответственность? Он постоянно должен о чем-то думать, беспокоиться или тревожиться. Барни фактически не принадлежит самому себе. Его привычки, манеры, жесты, движения, речь — все это подчинено одному: управлению колоссальным хозяйством. Он привык к тому, что все может, что для него не существует непосильных дел или задач. Может быть, это уже перешло разумные границы.