Ольга Борискова - По ту сторону льда

Она даже не вскрикнула. Никакой крик, никакие слова не могли отразить хоть сотой доли того, что было сейчас в ней. Мечты, желания, надежды… Она чувствовала обжигающий холод льда и боль в правой ноге. Боль, исходящую от щиколотки и расползающуюся по телу, по внутренностям, проникающую в каждую клетку сознания, в каждое нервное окончание. Не такую, как при обычном падении, не такую, к какой она привыкла с детства. Эта боль была красной, как кровь, чёрной, как ночь. Она была приговором. И шанса на то, что приговор этот не придёт в исполнение, таяли с каждым мигом её собственного осознания случившегося.

Сделав тяжёлый, глубокий вдох, она приподнялась на руках и постаралась подтянуть к себе правую ногу. Слёзы, отчаянные, непрошенные, злые, застряли где-то в горле, так и не выступив на глазах.

Нет, это не просто растяжение, не просто ушиб или вывих. Что такое растяжения, ушибы, вывихи, она прекрасно знала. Разрыв? Или…

– Марина? – рядом с ней на одно колено присел Ваня. Взгляд у него был озадаченный, обеспокоенный, в глазах так и читался вопрос. Он коснулся её руки, но в ответ она нашла в себе силы лишь мотнуть головой.

– Прости, – сказала она, а потом совсем тихо, одними бледными губами, шёпотом: – Прости…

Он замер. Рядом блеснули лезвия ещё одних коньков, потёртые мысы чьих-то ботинок. Вокруг всё ожило, засуетилось. Что-то говорил Марк Александрович – тренер, ведущий их пару к вершинам с того самого момента, как они пришли к нему восемь лет назад. Марк Александрович, понимающий всё ничуть не хуже её самой. Растерянная и побледневшая Матрёхина тоже мельтешила рядом.

Марине помогли подняться, помогли добраться до борта, усадили на ближайшую скамью. Люди, люди, люди… Но она никого не замечала. В этом шуме, в этой беспокойной возне она оставалась одна.

Слёз не было. Не было их даже в тот момент, когда на ней расшнуровывали конёк, когда высвобождали её ногу. Она лишь сцепила зубы и, когда врач, бережно ощупав щиколотку, поставил предварительный диагноз, прозвучавший, словно выстрел в голову: «судя по всему, перелом», слёзы так и не появились. Не появились они и тогда, когда она, подняв голову, попробовала отыскать среди прочих Ваню. Слёз не было. И Вани… Вани тоже не было. Но она знала, что позже слёзы обязательно появятся. А вот Ваня…

Потому что до Олимпиады меньше месяца, а у неё перелом. Потому что Матрёхина поедет на Олимпиаду. И Липатова поедет. И китайцы, и немцы, и французы, и канадцы… И всё будет. У всех всё будет. У всех, кроме них. Потому что до Олимпиады – считанные дни, а у неё… у неё перелом.

Февраль

Она хотела сбежать. Скрыться от всего мира, спрятаться на необитаемом острове, на другом конце света. Чтобы никто никогда не нашел. Никто и никогда.

Видеть в глазах людей жалость – это было выше её сил. Ненавидела, когда жалеют. Когда ЕЁ жалеют, ненавидела! На звонки не отвечала. Хотела вообще выключить телефон, но могла позвонить мама, или Марк Александрович, или… Ваня, в конце концов. Только вот Воронов вообще не появлялся после той злосчастной тренировки. Ни в больницу к ней не приехал, ни после. Гордость какая-никакая, а осталась.

В телефоне висели несколько сотен смс со словами поддержки от коллег, друзей и просто знакомых. Но ни одной от Ивана. А она, если уж быть честной, и не ждала. Он считал, наверное, что зря столько лет терпел её. Думал, что с ней станет Олимпийским чемпионом, не слушал советов друзей, желающих ему лучшую партнершу. Переживал с ней травмы, ждал её. И все ради Олимпиады… И какая ирония – все его мучения привели лишь к тому, что они сейчас в Москве, а не Пхенчхане. А если бы ушел и встал в пару с новой партнершей – уже сегодня выходил бы на лед с короткой программой в Канныне.

Завернувшись в плед, Марина перехватила костыль и кое-как проковыляла на кухню, щелкнула кнопку на чайнике и уселась на подоконник. Прислонившись затылком к прохладному стеклу, закрыла глаза и глубоко вздохнула.

Вся её жизнь – борьба. Борьба с самой собой, с окружающими, с бесконечными травмами. И все это она смогла преодолеть. Но как?!. Как не сломаться, когда до мечты остаётся всего лишь шаг, а потом… пустота? На своей первой Олимпиаде в Сочи они заняли обидное четвертое место. Тогда были слёзы, злость, недовольство собой, обиды, обвинения… А потом они решили идти дальше. Решили, что раз не получилось дома, в России, обязательно получится в Корее. Готовились, работали, упорно шли к цели. А теперь… Ничего не осталось. Ничего.