Марина Сухинина - Квантовые отношения, или История одной Женщины-Победы

Семь долгих дней смотрела в окно сквозь своё отражение во двор. На восьмой решилась сбежать.

Мы жили на первом этаже, окно моей комнаты выходило на крышу подвала. Лёгкой гибкой девочке не сложно было выскользнуть через окно, пробежаться по крыше пристройки и спрыгнуть на траву.

Родители уходили на работу, запирали дверь на два замка, я дожидалась хлопка подъездной двери и пробиралась на улицу. Скорее на свободу, гулять с подружками до прихода родителей.

Всё это продолжалось до тех пор, пока родители меня не просекли. Скандал был страшный. Отец сверкал налитыми кровью глазами, его вопли слышали даже соседи.

Брань чередовалась с пощёчинами, он бил меня и кричал:

“Твоё место теперь под забором!”

Потом поставил решётки на окна и моя свобода закончилась.

Несмотря на то, что со мной происходило, я была очень упрямой девочкой и не оставляла надежды быть счастливой!

Мне бы крылья Икара, встретиться с солнцем, потом сгореть. Но сквозь решетки с крыльями нельзя. Тогда просто таять? Нет, это не для меня!

Юность

Юность, институт, муж и сын

Новая жизнь бежит весенним ручьём, разливается под сломанным льдом, пробивается тонким стебельком из серой земли. Навстречу солнцу и воздуху.

В первой главе я описывала школьные годы, сложные отношения с отцом. Отрицание своей красоты, подкрепленное родителями, желание вырваться из домашнего заключения.

Моя новая жизнь началась в стенах Московского психолого-социального института. Учеба позволяла больше времени проводить вне дома. Какое счастье! Вырывалась из родительской квартиры и бродила вдоль шоссе, упивалась рёвом машин, восхищалась стремительным движением.

Я тоже двигалась вперёд.

Однокурсницы приглашали на вечеринки, пропитанные неуёмным счастьем юности. Чтобы попасть на них, приходилось изворачиваться и отпрашиваться у отца, но у меня получалось. Там, на дискотеках, в клубах дыма и под грохот музыки, слушала первые искренние комплименты.

Конечно, не все тусовки были одинаково весёлыми. Но меня так редко отпускали из дома, что если совпало “пригласили” и “разрешили”, я шла, даже если понимала, что делать там нечего.

Однажды подруга пригласила на день рождения в общежитие.

В тесной комнате сигаретный дым выедал глаза, громкость разговоров увеличивалась по мере опустошения бутылок с вином. К середине вечера голова раскалывалась, домой ещё рано, да и обидно уходить.

“Скучаешь?” – над самым ухом услышала я.

Высокий, красивый парень лукаво прищурился и протянул руку: “Я за тобой весь вечер наблюдаю. Не пьёшь, не куришь, хмуришься, но улыбка шикарная. Может, сбежим!?”

Мы сбежали с неудавшегося праздника, и остаток времени до моего комендантского часа гуляли по замёрзшим улицам. В пятнах фонарей кружились опоздавшие снежинки, зима бросала их весне в лицо. А свое я подставляла снегу, чтобы остудить пылающие щёки.

Так я познакомилась с будущим мужем.

Я настолько мечтала уехать из дома, что собрала чемодан ещё до того, как он предложил руку и сердце.

Вы осуждаете? Выйти замуж за первого встречного?

Хоть внутренний голос и говорил: “Не твоё, не торопись!” Желание вырваться из мрака постоянных родительских упрёков стало сильнее здравого смысла.

К тому же парень проходу не давал, красиво добивался и я сдалась.

Нам было хорошо вместе. Муж разговаривал со мной, целовал. От него пахло свежестью и счастьем, я вдыхала этот запах и замирала – в нём не было даже малейшей ноты запаха отца. Но было обещание семейного счастья и собственного дома, в котором я хозяйка. Иногда замирала посреди комнаты и не дышала, боясь нарушить волшебство.

Супруг зарабатывал перевозками грузов, дома не бывал неделями. Домой приезжал только на два-три дня, ласки и внимания было всё меньше. Он хотел развивать бизнес, заниматься международными перевозками, это значило – оставаться одной в пустой квартире месяцами.

Я годами жила, как странник в пустыне, без капли воды. И когда нашла источник, пила как одержимая. Но муж смотрел в сторону, противоположную от дома. Он всегда мечтал купить огромный грузовик и ездить в дальние рейсы на месяц, а то и два. Он обожал дорогу и чувствовал себя в машине как дома.