Алёна Сеткевич - Наше лето

– Ты готовишь вкусно? – Ни с того ни с сего спросил Егор.

От неожиданности Яна сразу ответила правду:

– Да, и супы варю, и стряпаю… только всякие заготовки, соленья-варенья там, не умею делать. А что?

Парень оценил хозяйку взглядом и сказал:

– Тогда у меня к тебе деловое предложение! Я тебе помогу дом в порядок привести, подремонтировать, залатать, где надо, а ты работника кормить будешь.

– Тебя что, дома невкусно кормят? – Усмехнулась Яна.

Парень не ответил.

– Не согласна, так у меня своих дел хватает.

В это время вода в кастрюльке закипела, и девушка стала заваривать чай. С собой был только пакетированный. На даче они никогда такой не пили, но сейчас деваться было некуда. Налив в кружки кипятка и бросив туда по пакетику чая, Яна подвинула Егору сахарницу. Он положил себе две ложки и спросил:

– Тебе сколько?

– Одну.

Положил и ей, размешал всё своей ложкой, будто у Яны собственной ложки не было, и подвинул кружку девушке.

– За знакомство! – Сказала она и потянулась чашкой чокнуться с Егором. – Меня Яна зовут.

– Нормальное имя, сойдёт.

Девушка обиделась. У неё другого имени не было, и это её вполне устраивало. А то, что Егора не очень устроило, было обидно. Не нравится, мог бы промолчать.

– У меня соседка по парте была, вредная, хоть и умная. Никогда списывать не давала. Я её прозвал Янкой-обезьянкой! Злилась жуть! И пеналом по голове стукала.

Девушка рассмеялась:

– Везёт тебе на соседок! Одна списывать не давала, у другой денег за работу платить нет.

– Ничего, приспособимся, – сказал парень, – зато пряники у тебя вкусные!

Яна тоже взяла пряник, оказалось, что она с утра ничего не ела, а времени было уже много.

Егор допил чай, встал из-за стола, сходил на улицу и вернулся с чистой кружкой.

– Спасибо, мне пора. Завтра утром на работу приду. Ты во сколько встаёшь?

– По будням рано приходится, а в выходные или в отпуске поспать люблю.

– Ладно, до девяти поспать тебе хватит. Кстати, «барашек» я поставил, так что водой пользуйся. Ну, пока.

Он развернулся и ушёл.

* * *

В пять тридцать утра Яну разбудило пение петуха. Она не сразу сообразила, где находится, что происходит, и откуда вообще взялся петух. За пыльной тюлевой занавеской в окне только-только начинал брезжить свет. Скрипнув панцирной сеткой, Яна села на кровати, свесила ноги и попыталась нащупать шлепанцы. Один попался сразу, за вторым пришлось лезть под кровать. С вечера она застелила постель чистым бельём, на этом вся уборка закончилась, так и не начавшись. Вот и замечательно, что соседский петух разбудил её так рано – столько всего нужно успеть.

Девушка отворила дверь на улицу (на ночь она закрывалась на крючок) и вышла на воздух прямо в спальных шортах и футболке. На улице было прохладно и пахло свежестью. В городе даже возможности нет выйти из квартиры, раньше чем через час после пробуждения. Сначала душ, потом завтрак, затем утренний марафет… Пока оделась, собрала сумку, уже и утро закончилось. И потом когда вдохнуть свежий воздух полной грудью? Некогда! Бежать пора, а то на работу опоздаешь. Да, и где он в городе свежий? Загазованность сплошная.

Умывшись холодной водой, Яна поставила кастрюльку на электроплитку, чтобы вскипятить чай. Потом подумала, и водрузила на соседнюю горелку ещё одну, под кашу. Пока вода медленно закипала, девушка переоделась в старенькую «рабочую одежду» и решила приступить к «субботнику». Первым делом перебрала посуду в шкафу и отыскала эмалированный чайник. К её изумлению, он был красный в белый горошек, а она и забыла. То ли мода раньше была такая, то ли у бабушки имелось пристрастие к узорам в горошек, Яна не знала, но ей это очень нравилось.

К девяти утра уборка уже шла полным ходом. На улице выросли две кучи с вещами: одна для стирки, другая – на выброс. Бабушка на своём веку повидала разные времена, поэтому жизнь научила её бережливости. Иногда эта самая бережливость оборачивалась элементарным собирательством хлама, но переубедить Кузьмовну было крайне сложно. Яна, чтобы не портить себе нервы, некоторые вещи выбрасывала втихую от бабушки. Сейчас это можно было делать открыто, главное, не выкинуть что-нибудь действительно ценное. Так, например, Яна никогда не отправила бы на свалку швейную машинку Singer. Кузьмовне она досталась от своей бабушки, а значит, была выпущена ещё в девятнадцатом веке. Но, несмотря на почтенный возраст, продолжала служить верой и правдой. Дома у Яны была современная «белошвейка», лёгкая, удобная, но ненадежная. Стоило только подвернуть ткань не один раз, а два, и она сразу же начинала буксовать. На бабушкиной машинке можно было шить всё, даже кожу, джинсу или мех.