Александра Николаева - Сказка о двух влюблённых

…

– Ты всегда хотел стать сапожником и ни кем другим? – спросила Мэри.

– Я попал к Скоттинсу ещё ребёнком, у меня не было времени думать о том, кем бы мне хотелось быть, если бы всё сложилось по-другому. У меня просто получалось то, что я делал. Наверное, так дело и выбирает тебя. Знаешь, Скоттинс не всегда был таким, какой он сейчас. Он был для меня всем: учителем, мастером, Богом. Я часто думал: «Вот бы стать похожим на него». Он научил меня всему, что я знаю. Если бы не Скоттинс, кто знает, что со мной бы было тогда?

Эрик слегка нахмурил брови, вспоминая о прошлом.

– Я не знаю, что случилось, но однажды он пришёл в мастерскую очень поздно. У него был отрешённый пустой взгляд, словно в нём что-то угасло. Неделями после этого он никого не замечал и почти ничего не делал, а потом начал пить так, словно хотел навсегда забыть что-то плохое, что случилось тем далёким вечером. С тех пор я не видел прежнего Скоттинса. Может быть, он просто куда-то ушёл или просто спрятался так глубоко, что потерялся и не может выбраться наружу? Люди – как матрёшки. Не всегда видно, сколько личностей спрятано в одной фигуре, а может, их там нет вовсе. А бывает и так, что фигурки иногда теряются. Но я верю, что самая маленькая матрёшка всегда остаётся на месте, как бы ни была опустошена большая матрёшка или сколько бы слоёв в себе ни скрывала, центр всегда где-то там, глубоко внутри. У Скоттинса это, наверное, был бы маленький сапожок. Кто-то скажет. Что его там давно уже нет, но я верю, что он где-то там, в глубине, ждёт, когда его найдут. Поэтому я не хочу бросать его. А может быть, я просто наивный романтик-идиот.

– Ты строг к себе, Эрик, – сказала Мэри и улыбнулась. – Это не глупо – верить в людей. Люди могут легко убедить себя в чём угодно. Если сказать им, что у них ничего не получится, и ничего хорошего они из себя не представляют, то люди поверят этому и слова, сказанные, возможно, в порыве эмоций, станут правдой. Что было бы с миром, если бы люди верили друг в друга, если бы люди научились верить хотя бы самим себе? Успешные люди часто говорят: «Мы сделали себя сами, и мы никогда не сдавались, и не было такой преграды, которая смогла бы остановить нас». Но я не понимаю, как они смогли это сделать. Как можно просыпаться каждый день и верить, что сегодня всё получиться, и делать, что хочешь несмотря ни на что? Но правда в том, что я не могу так. Я просыпаюсь, чтобы новый день повторил предыдущий, и этот круг никогда не прекращается. Что, если я выйду из него, случиться что-то плохое?

– А вдруг случится что-то хорошее?

– Я перестала верить, что такое может быть, – Мэри опустила голову, складывая по местам свои вещи, не заметив, что высовывающийся из сумки альбом, набитый эскизами, показался на глаза Эрику, просясь ему в руки.

– Что это? – сказал Эрик, поглядывая любопытными глазами на альбом.

– Это просто альбом, где я иногда рисую модели одежды, ничего интересного, – немного смущаясь, сказала Мэри.

– Ты шутишь? – сказал Эрик с горящими глазами. – Как что-то новое, что создаёт человек, может быть не интересным? Такие вещи достойны как минимум взгляда со стороны, прежде чем ставить на них клеймо «неинтересных».

– Я даже не знаю, – ломалась Мэри со своей неуверенностью, как любая приличная леди. – Наверное, пару работ можно показать. Исключительно, ради взгляда со стороны.

Мэри открыла Эрику альбом, доверив ему свой мир, куда она любила приходить, чтобы побыть такой, какой она всегда хотела стать. Там было возможно всё, что угодно. Там люди могли ходить в костюмах всех цветов и фасонов, надев шляпы со страусиными перьями, обернув шею шёлковыми шарфами, на которых гнездились вышитые маленькие розовые фламинго. Ткани рвались на части, переплетались цветными нитками в бесконечных безумных вариациях, превращаясь в вещи, танцующие друг с другом в таком же хаосе неожиданных сочетаний. В этот мир хотелось нырнуть с головой, став его частью, и остаться в нём навсегда. Там Мэри была уверенной и непредсказуемой колдуньей моды, по щелчку пальцев которой возникали новые образы в виде моделей, которые танцевали на подиуме, простирающемся по всей поверхности этого измерения. Он извивался в спирали, соединяя верхние ярусы с нижними, и притягивал ноги раскрепощённых моделей, пренебрегая законом гравитации. У подиума были свои законы – не прекращай идти пока не кончится показ, а показ мод в мире Мэри не заканчивался никогда. Даже когда колдунья мод покидала свой мир ради дел в реальности, он не прекращал существовать. Это была часть Мэри, которую она любила и боялась одновременно, и которую она долго не решалась показать кому-то ещё.