Анна Пожарская - Жмурки с Иваном-царевичем

Продавец проводил ее внимательным взглядом, гадая, чем так смутил эту славную сладкоежку в розовом пальто. Не шоколадкой же! Да и назойливым показаться не должен был. Просто хотел подбодрить. Вздохнул и занялся приготовлением начинки: близились самые «жаркие» вечерние часы. Давно привык жить по расписанию людей снаружи. Первый всплеск посетителей около девяти, потом с двенадцати до двух, и последний плотный поток шел с шести до восьми вечера. В перерывах блинопек замешивал свежее тесто, мыл фрукты для начинки и становился у окошка.

Он наблюдал. Наблюдал, не снимая улыбки с лица, внимательно и осторожно, как, должно быть, подглядывают за окружающим миром секретные агенты в отставке. Вот опаздывает рыжая девушка в старом грязно-зеленом пальто, она всегда опаздывает, это видно по ее затравленному взгляду и торопливой походке. Вот мальчишка, расхристанный и усталый уже с утра, бредет в школу, вероятно, опасаясь нагоняя за невыученные уроки. А вот брезгливо-испуганно озирается солидный мужчина в дорогом костюме: похоже, сдал «мерседес» в сервис и впервые за много лет спустился в метро. Теперь рад, что вышел оттуда живым.

Сладкоежка в розовом приходила раз в неделю. Всегда с немного виноватым видом. Брала одно и то же, торопливо ела, воровато оглядываясь, и ныряла в метро. Хрупкая милая блондинка с удивительно-теплым взглядом карих глаз… Жаль, что не про его честь.

Громыхнул стоящий в углу блинной мусорный бак. Продавец прищурился и уставился на сидящую рядом большую серую крысу.

– Ваня, у тебя ветчинки не найдется? – по-свойски осведомился грызун, потирая лапу о лапу.

Блинопек вздохнул, отрезал толстый шмат свежего бекона, наклонился и протянул его гостю.

– Ну здравствуй, Серый. Как дела?

– Как обычно все, – проворчал грызун, проворно выхватывая ветчину передними лапами. – На соседней улице устроили дератизацию, а на этой третий день подряд на меня голодным взглядом смотрит бездомная кошка. И чует мое сердце, Ваня, интерес у нее не амурный.

– Ничего, – усмехнулся блинопек, – прорвемся.

– Бабушка надвое сказала… – фыркнул Серый. – Говорил я тебе, царевич, Яга – колдунья и злопамятна до жути. А ты: изжарится в печи, изжарится в печи… Хорошо хоть пожалела, сослала в эту глухомань, а не живьем слопала. Ей-богу, иногда аж выть на луну хочется… – поднял мордочку к потолку. – Сколько тебе еще блинов продать надо? До нашего миллиона?

– Двести двадцать штук, – победно ухмыльнулся Иван. – Завтра уже вернемся домой.

– Хорошо бы, – крыса откусила бекон и потерла мордочку лапкой. – Чует мое сердце, не протянуть мне здесь долго, неуютно стало, суетно. Даже на Тульской, где таким, как я, всегда раздолье было, и то никакой жизни не стало.

– Потерпи, Серый!

– Легко сказать, – дернул хвостом гость. – Что, если Ядвига соврала и все напрасно? Она все-таки Яге сестра, хоть и младшая.

– Брось! Обманывать у нее повода нет.

– Бабушка надвое сказала, – затянула крыса знакомую песню, но подоспевший покупатель заставил ее снова спрятаться за мусорный бак.

***

Собеседование прошло хуже некуда. Сначала юная, худая и звонкая кадровичка долго расспрашивала о планах на ближайшие пять лет и причинах настойчивого желания работать именно в их компании, а потом подсунула нудную анкету на четыре листа и пошла за руководителем. Через сорок минут Мила почуяла неладное и выглянула из душной переговорной в коридор. После недолгих расспросов пойманных в плен обитателей конторы выяснилось: руководитель уехал в головной офис на совещание, а кадровичка ушла перекусить и вернется минут через двадцать. Рассудив, что ей еще не настолько нужна работа, чтобы устраиваться в компанию с таким отношением к сотрудникам, Мила отправилась домой.

По пути забежала в супермаркет за продуктами для себя и соседа Дмитрия Львовича и, уже стоя на кассе, впервые за долгое время испугалась, что на карте не хватит денег оплатить покупки. Нет, у нее были сбережения на черный день, да и зарплату планировала получить еще разок напоследок, но разгневанный шеф урезал премию, а вписываться в новые бюджетные рамки голова и руки отказывались напрочь.

Кассир, молодой мужчина южной наружности, приветливо улыбнулся и начал пищать ценниками. Мила следила за каждым его движением. Будто в замедленном кино видела, как он подносит штрих-код к сканеру и как красный луч с заботливой нежностью скользит по черно-белым полоскам. Отлично понимала, в случае чего просто сделают возврат товара, но сердце стучало так, будто от количества денег на ее счету зависела судьба мира, не меньше. К счастью, средств оказалось достаточно. Мужчина щелкнул кассой и деловито осведомился: