Александр Колупаев - Варька-бандеровка

– Спасибо! Я отдыхаю мало. К тому же проголодался здорово!

– Вот! Сразу и ужинать будем. Я Норку не кормила, не знаю, как ты это делаешь.

– Да вон её чашка. Положи ей рыбы, потом молока нальём. Она его любит.

Переоделся я быстро. Ещё разок заглянул за радиостанцию, чтобы сделать хороший глоточек настойки. А что?! Пировать, так пировать!

Хорошо иметь в помощницах такую расторопную хозяйку! Мне осталось только открыть бутылку коньяка, да налить янтарный напиток в хрустальные фужеры.

– За что выпьем? – осведомился у немного смущённой гостьи.

– Я столько коньяка сразу не выпью!

– Тут всего-то граммов восемьдесят! Пей за несколько раз! Давай за родителей! – предложил я.

– Давай! Только не чокаясь – моих нет с нами….

– Моих тоже. Можно вот так – теплом рук.

Я обхватил фужер ладонью, и, легко коснувшись пальцев Надежды, выпил обжигающий напиток.

– Ты, кушай, кушай! – засуетилась она, – сам же говорил – проголодался! А можно мне у тебя спросить?

– Можно, – кивнул я ей головой, с аппетитом жуя кусок жареной щуки, изредка прерываясь на салат.

– Вот я, смотрю у тебя тут чудачеств наворочено, денег на это немало надо! У тебя, что оклад большой? Все, кто до тебя работал здесь, всегда жаловались на нехватку денег.

– Нет, оклад и у меня маленький. Есть правда небольшая добавка за звание, но этого все равно очень мало для вот всех этих, как ты говоришь, чудачеств. Деньги у меня от гонораров за литературную деятельность.

– Ой! Да ты оказывается писатель! Книги пишешь?

– Не книги, а сценарии для кинофильмов, – поправил порозовевшую от восторга Надежду.

– Так всё равно – писатель! Или книги, или сцены для фильмов. Ты знаешь, в школе, на уроках литературы, я мечтала встретиться с писателем и сказать ему, – она замялась.

– Так говори! – всё-таки она умеет делать чертовски вкусные салаты!

– Только, чур, не обижаться! – она от восторга даже хлопнула в ладони, – я бы спросила: вот зачем вы понаписали столько толстых, скучных книг? Нам, бедным школьникам, приходиться их читать, учить чего-то там и писать сочинения!

– А я бы ответил: не будь этих толстых, скучных книг, как бы вы научились отличать добро от зла? Как бы вы мерили поступки свои и других людей? Где бы вы взяли справедливость – мерило нашей совести?

– Ой, как интересно ты говоришь? Всё равно вы, писатели, думаете, чувствуете и даже ваши поступки – всё делаете по-другому!

– Да такие же мы, как и все люди! Жизнь чувствуем только острее.

– А с женой ты почему разошёлся? Ты прости за назойливость, у нас все бабы в поселке об тебя языки обтрепали.

– Ничего, я понимаю твое любопытство! Не сошлись, как говорят, характерами. Да ладно, не стану мудрить – денег ей всегда не хватало.

– Так сам же говоришь – гонорары ….

– Это я здесь стал писать сценарии. Друг в Москве всё устроил. Вот и гонорары. Давай, ещё немного выпьем, ты не беспокойся, я больше ста граммов не пью. Мне мой мозг ясным всегда нужен. Салаты у тебя вкуснейшие получились!

– Ой, спасибочки! Чего их не приготовить? Вон всё для этого есть! А давай выпьем за любовь! Говорят: она у кого-то бывает!

– Давай! – я успел долить коньяк себе и немного ей. Выпил и решительно отставил фужер в сторону.

– Слушай, Гена, а вот чего так все мужики на брудершафт норовят выпить?

– Да, все тут просто – после этого целоваться надо!

– Ну, чудаки! Да сказали бы просто – нравишься!

– Вот и ты мне нравишься! И я очень хочу сегодня поцеловаться с тобой!

Надежда встрепенулась, потупила глаза и торопливо допила остатки коньяка.

– Ты тоже очень мне приглянулся…. И я тоже хочу всего этого…. Ой, что это я! Ты кушай, вот жареный окунь, вкусный очень!

– «Какие мы скромные! Трое детей, и всех аист принес!» – усмехнулся я про себя.

– Давай зажжём свечи! Они у тебя есть?

Конечно, свечи у меня были. Мало ли что с моим электричеством.

Три зажжённые свечи, не столь разогнали мрак, сколь заколебались причудливой игрой теней по углам зала. Таинственно – интимной темноты, добавляли огоньки радиостанции, да зелёный глазок преобразователя напряжения.

Надежда встала, взяла меня за руку.

– Пойдём!

Мы лежали на кровати расслабленные баней, коньяком и слушали пыхтение собаки пытающейся забраться к нам на постель.

Милая моя рыбачка! Она вдруг закрыла лицо руками и по-детски горько расплакалась.

– Ну, не надо, ну что ты! – я неловко стал утешать её. Не люблю женских слез.

– А ты знаешь, как это жить без мужа? Ложится в холодную постель и знать что завтра никто не скажет тебе слова нежности и не окружит хотя бы маленькой заботой?! Я замуж вышла по настоянию моей матери. Она мне всё твердила: мужик он не курящий, не пьющий, хозяйственный. Послушалась, дура! Он оказался из семьи староверов. Ну да это ничего, со многим можно было мириться. Но в первую же ночь он строгим голосом приказал мне – женщина должна быть покорной своему мужу! Вот я и покорялась. Родила ему троих детей. А что делать?! Таблетки от зачатия, не пей – бесовское средство! Презерватив – отродье сатаны выдумал. Ни в кино с моим муженьком, ни в гости. Маялась я, маялась, да и решила было разводиться, а тут он на молебен в какой-то дальний скит собрался. Да так там и сгинул. Мне весточка пришла – медведь заломал. А другие его видели – с какой-то богомолкой живёт. Да и пусть его. Вот только я с той поры и боюсь замужества. Ой, да ты не думай, ты у меня всего-то третий! Через год, когда меня мой муж бросил, у нас в конторе все засобирались компанией майские праздники праздновать. Я, конечно, не собиралась идти, денег на складчину не было. Тут один мужичонка стал меня уламывать – идём, да идём, я за тебя деньги внесу. Согласилась, дура, на свою голову! Ну выпили, посидели, попели, и тут все стали потихоньку по парочкам разбредаться. Мы одни остались. Он меня давай склонять к близости: ты, говорит, за мои деньги ела, пила, что тебе стоит рассчитаться! Рассчиталась…. Так он всем растрепал – бревно с глазами Надька в постели, никакая баба! Вот с той поры и ни с кем не ложилась! А с тобой, – Надежда всхлипнула, – да баба Нюра меня просто достала! Мужик тебе вот так запросто дом купил, прибери его к рукам. А то другим достанется! Вон Варька кругами возле него ходит, живо слопает, щучара этакая! Я и согласилась к тебе поехать! Да и мне самой страсть, как этого хотелось! А вот как тебе угодить, я не знала. Вдруг вы все мужики такие – лежи не дёргайся!