Елена Третьякова - Любовь под зонтом

По стрельбе отличником был. Оказалось, что в детдоме физрук был спортсмен, биатлонист, к тому же заядлый охотник, белку в глаз бил, вот и научил ребят стрелять. Потом кто талантливее протащил в спортивную школу на биатлон, тренировал и натаскивал. Сам понимаешь, особо таланта у Серого не было, чтоб чемпионом олимпийским стать. Но медальки были, разряд получил.

А потом, когда начались перетасовки в части, Серёга сам ко мне подошёл и попросился со мной в академию. Так и сказал: «Что меня на гражданке ждёт? Или в киллеры податься, или ювелирку охранять?». Я брать не хотел, но начальство надавило. Начальник части пробил место в Хабаровске в школе снайперов. Через год учебы Серый должен был ко мне в академию вернуться. По здоровью проходил, к тому же не кормилец в семье, не единственный ребенок, не женат, детей нет. Со всех сторон отличный кандидат, обучить и в бой.

Вот я семь ребят сам отобрал, а Серого забрал в нагрузку. Он по закону стаи считал меня вожаком, слушался, учился отлично. Мы даже сработались. Он иногда, – Михаил хмыкнул, – подкидывал информацию из категории слухов. Но я уже был осведомлен, направляясь к начальству на ковер. Я его во все операции с собой и брал.

Так что неплохой он парень, говнистый слегка. Так то по стечению жизненных обстоятельств. Мутный – это да. Что надумал в своей голове, порой не поймёшь.

Я не убеждаю тебя брать его к себе в тройку. Боже упаси! Вы не сработаетесь. Ты слишком правильный и принципиальный. Но если сможешь помочь ему чем-то, не проходи мимо.

А про вещества даже не знаю. Раньше не замечал, но всякое может быть.

Тут в беседку, держа на весу поднос с заварочный чайником и чашками, пришла Тома.

– Ну что ты тащишь тяжесть, я бы сейчас помог, – подскочил Миша.

– Да что тут тяжёлого? Мне приятно за вами поухаживать. Но если так уж хочешь помочь, то пойдем, пирог принесешь и сахар.

Они ушли в дом, а я задумался. Тамара настоящая жена военного, промотала с мужем полстраны по гарнизонам и академиям. Достоверно она не знала, в каких операциях Миша участвовал, но наверняка догадывалась. И ждала, и надеялась, что вернется живой. А это тяжело. Но она молодец, дождалась, не сломалась, ещё и дочь воспитала.

Но служба – это вторая причина почему я не завел до сих пор семью. Жениться и оставить женщину, за которую взял ответственность, одну, а если с ребенком…Тем более всегда есть шанс, что не вернусь или вернусь с ранением. Это несправедливо по отношению к жене. А я за честность, поэтому жены у меня и нет.

Из академии выехал в пять, задерживаться не стал, все равно никого из начальства уже нет. Отъехать успел только на соседнюю улицу, как увидел на аварийке знакомый потрёпанный красный Матиз. Припарковался впереди и пошёл выяснять, что приключилось с нашей Стечкиной.

Вообще по паспорту была Татьяна Анатольевна Сечкиной, но прозвище Стечкина в академии к ней прилипло намертво. «Наша Стечкина стреляет без осечки» – говорили про Татьяну Анатольевну. Я поузнавал и пришел к выводу, что работу свою она выполняет на отлично. Сформированные по ее рекомендациям группы были эффективны, напарники подбирались грамотно, конфликтов среди звеньев групп зафиксировано не было. Даже тот факт, что группы работали не одну и даже не две-три операции вместе, говорил о многом. Завтра бы наведаться к Татьяне, узнать, кого она мне может порекомендовать в потенциальные напарники.

В принципе, тот же слоган про прицельную стрельбу можно отнести и к внешности Татьяны. Среднего роста, фигуристая, с хорошей осанкой и с копной каштановых волос, всегда заколотых и убранных в прическу. Выразительные глаза карего цвета и пухлые чувственные губы, высокие скулы. На первый взгляд все свое, натуральное, да и на второй взгляд тоже. Несмотря на природные яркие данные чувствовалось в нашем нештатном психологе какая-то пренебрежительность к внешности. Всегда аккуратно причёсана и одета, но без изюминки, огонька или какого-то вызова. Скорее весь образ призван скрыть красивую внешность и женскую манкость, но природа все равно прорывается.

Есть много вариантов, зачем женщине пытаться слиться с обыденностью и стараться не выделяться, но зачем тогда идти работать в среду военных, где служат одни мужики, под завязку накачанные тестостероном?

– Здравствуйте, Татьяна, – пошел к машине и заглянул внутрь через приоткрытое окно.

На водительском сидении, сложив руки на руле и опустив на них голову, сидела Сечкина. Она вздрогнула и подняла голову, выпрямилась и кивнула. Надо же – не плачет, глаза сухие, просто уставшие.