Елена Третьякова - Любовь под зонтом

Михей нервничал, а его интуиции я доверяю. Самому было муторно как-то, неспокойно. Уходить решили не тем путем, что пришли. Решил это Михей в последний момент. Грея предупредили, он с позиции ушел по команде. И вот тут началось самое интересное. В череде полуразрушенных домов, стоящих на этой улице, били именно в тот, через который был проложен путь отступления. Интуиция Михея не подвела, но Глок не успел закончить и увернуться от осколков, стоя возле соседнего здания. Ему прошило ногу и зацепило левую руку. Но цепь он все равно замкнул, теперь ни одна собака из заминированного здания не выйдет.

Грей сориентировался поздно, снял двух стрелков одного за другим с верхних этажей и ушёл нас прикрывать. Мы же, подхватив Глока и технику, выбирались через проход между домами в противоположном от первоначального направлении.

Выбирались долго окольными путями, на связь с Греем не выходили, со штабом не связывались. Молча переглянулись с Михеем, подумав об одном и том же. О том, что мы будем в этом доме в точное время по минутам знал штаб и Глок. Не доверять Серому не было причин, а вот кто в штабе? И собственно, зачем? Почему не раньше, чтоб мы не успели растянуть цепь? Или ориентировались на приказ Грею уходить, чтоб он не просек бойцов заранее? Зачем вообще это все затевалось? Ведь переговоры не состоялись и никого из боевиков не осталось в живых.

Вопросы остались и спустя три месяца после закрытия операции. И где-то внутри это не давало мне покоя. Коля идёт на поправку, Миша на пенсии чудесно себя чувствует, я получил командирское назначение. Серый… Вот по Серому надо узнать, куда попал?

Позвонил Мухе, новому командиру ещё одной тройки, тоже аналитику. Толковый парень, мы с ним в нескольких операциях совместно разрабатывали планы. Оказалось, что Грея он позвал к себе. Одной проблемой меньше. Пообещав как-нибудь пересечься и перетереть информацию по Сергею, отложил телефон и принялся за дела, что выдали мне в канцелярии и в «секретке».

По Моголу ничего интересного особо и не было, кроме точек, где был командирован, и данных о видах и типах мин, бомб и снарядов, которыми владеет в совершенстве и с которыми имел дело по службе. Специализируется по сухопутным средствам подрыва, но и я больше по суше, в морях есть другие спецы. Навыки рукопашного боя я и сам видел и на себе испытал. Данные с зачетов в тире, данные о техподготовке, психологический портрет, данные о семье. Стандарт, который прилагается в дело.

По Юрлову тоже без нюансов. Учился, служил, отправлен в школу снайперов на переподготовку, назначен, отправлен в командировку в N*, не женат, не единственный кормилец в семье, детей нет, не мусульманин.

Часа в четыре отправился попытать счастья у психолога. И насчёт парней своих узнать побольше информации и просто переговорить с Татьяной хотелось. Заворачивая с лестницы на этаж, услышал приглушённые голоса и недовольные интонации. Татьяна и Игнат тихо, но весьма эмоционально спорили прямо возле дверей кабинета Сечкиной.

– Пройдем в кабинет, поговорим, – тихо шипя, проговорил Никифоров.

– Не о чем! Я уже все сказала и решения своего не поменяю!

Это же какие у них напряжение отношения, что Таня Игната даже в кабинет не хочет пускать. Не похожи они на любовников, не смотря на слухи в академии. Скорее бывшие, но Игнат явно от нее что-то требует, чего Таня выполнить не может или не хочет.

Не желая ставить Танечку в неловкое положение, громко поздоровался:

– Я к вам, Татьяна Анатольевна. За характеристиками.

– Вам, Александр, все должны были выдать, прочитайте внимательно досье, – Никифоров не мог не встрять.

– В досье написаны общие данные, Игнат Алексеевич, – не будем хамить, но выражение лица сделаю попрезрительнее, – которые я внимательно изучил. К Татьяне Анатольевне я обратился за дополнительными данными и, можно сказать, за практическими советами, как к высококвалифицированному специалисту.

– А когда это ты, Танечка, успела показать какой ты специалист, – и морда у товарища майора такая мерзкая, похабная улыбочка расползается, ну чисто крысеныш.

А у меня кулак так засвербел, прям просит об Игната почесать. Хоть я и не сторонник мордобоя, и субординация опять же, но за Танечку обидно. Сразу же ясно, на что намекает Никифоров. Я чуть сдвинулся вперёд, наполовину перекрывая корпусом Таню, при этом имея место для замаха правой рукой, которая пока расслаблено висит вдоль тела.

Убеждать или переубеждать я товарища майора даже не собираюсь. Не имею глупой привычки доказывать дураку, что умнее его. Почувствовал, как Таня легонько коснулась спины. Мол, не лезь, не стоит. Я выдохнул и стал напротив Игната, полностью закрыв собой Танечку.