Александр Грицан - Ивановы страдания

Вижу, Ванька, эти речи

Впрямь тебе не по душе.

Согласись, что недалече

Мы ушли от алкашей.

Вот сидим, вкушаем водку,

Заедая огурцом» –

Атаман, взглянув на «сотку»,

Искривился всем лицом. –

«Ну, когда ж мы этой дряни

Обопьёмся, наконец.

Ведь у нас же всё по пьяни:

И в тюрьму, и под венец.

Так что, Ванька, бойся Бога,

Баб винить во всех грехах!

Корень зла то неглубоко –

В нас с тобою, в мужиках!

Русских женщин ценят в мире

Хоть те немец, хоть еврей.

Наши бабы сердцем шире

И фигурою добрей!

Эх! Бывало в оно время

(Ты то не был и зачат)

Чуб взъерошишь, ногу – в стремя,

И на ферму до девчат.

Что греха таить охочим

Я до девок был всегда…

Где ж вы пламенные ночи,

Молодецкие года».

Атаман усы пригладил,

Вилкой колбасу поддел,

И в свое былое глядя,

На глазах помолодел. –

«Знаешь, как-то на Урале,

Я решал свои дела.

У меня такая краля

Полюбовницей была.

То ли Лера, то ли Вера,

Позабыл. Не обессудь.

Но, что пятого размера

У неё имелась грудь,

Это, братец, также точно,

Как и то, что ты – дурак!

Я такой фактуры сочной

Сам не ожидал никак.

Вот гляжу, само собою,

Я на этот урожай.

А в башке: «Орудие к бою!

Боевыми заряжай»!

Мыслю: «Как бы затесаться

В окруженье «аки тать»?

А она: «Вы записаться,

Или просто почитать?»

Да, Иван, библиотека –

Это не халам-балам!

Для любого человека

Самонаипервейший храм!

Я поближе наклонился,

Взгляд ответный подловил,

И сказал: «Я б насладился

Книгой о большой любви!»

Вижу, между нами искра

Проскользнула, как гюрза.

Лера-Вера тут же быстро

Отвела свои глаза,

Мягко бюстом покачнула…

Колебанья сосчитав,

Я вздохнул. Она вздохнула:

«Вот. Читали?» – «Не читал!»

И хоть я тогда, признаться,

Был начитан кое-как,

Смог, однако, догадаться, –

Мопассан – хороший знак.

Больше всё же по наитью

Я ловил тогда момент.

Дело близилось к закрытью,

Опустел абонемент.

Я сидел, как на иголках,

Озабоченный весьма,

А она пошла по полкам

Книг рассовывать тома.

– Может, вам помочь, хотите?

Может, я на что сгожусь?

– Есть желанье, помогите.

Так и быть не откажусь.

Вслед за нею книжек стопку

Я носил, лишаясь чувств,

То оценивая попку,

То колышущийся бюст.

И уже совсем не чаял

Напроситься к ней на чай,

Но она сказала: «Чаю

Не хотите ль невзначай».

Чай с малиновым вареньем

Мысли томные будил,

Провоцируя горенье

Нестерпимое в груди.

Возбуждённый выше нормы,

Я вспотел до потрохов,

Жадно впитывая формы

Вместе с запахом духов…»

Атаман едва заметно

Воздух потянул сильней,

Уловить пытаясь тщетно

Аромат далёких дней.

Ванька продолженья жаждал,

А верней сказать, конца.

Любопытственная жажда

Донимала молодца.

«Что там дальше? Что там дальше?» -

Ванька пауз не терпел,

Но рассказчик, вдруг, без фальши

Мелодично захрапел.

«Спит!» – Иван вздохнул досадно –

«Вот ведь старый аморал

Понаврал! Но как же складно

И забористо наврал!»

На столе оставив свинство,

Рассудив: «А на фига»,

Ванька ощутил единство

Головы своей и сна.

И всю ночь, как та химера,

Что коварнее всего,

Грудь огромного размера

Ускользала от него!

Утро выдалось на диво

Омерзительным, увы.

Оба поправлялись пивом,

Боль гоня из головы.

Атаман кряхтел и охал,

Требовал холодных щей.

Ваньке тоже было плохо,

Хуже некуда вообще!

Эх, железная дорога!

Что за варварская суть:

Если водки будет много –

То короче будет путь.

Ванька щупал то и дело

Свой неадекватный лоб…

Чем-то явственно смердело –

Проезжали Перекоп.

За окном тянулись степи,

Серебрились тополя.

Чем тебе не благолепье?

Чем не райская земля.

Легендарная Таврида,

Крым, короче говоря.

Говорят сама Киприда

Тут бывала «на морях».

Греческий, а может римский

Подвозил богиню чёлн.

И она на берег крымский

Выходила в пене волн.

Ванька вскоре замечтался,

Глядя в высохшую даль.

Атаман ворчал, метался.

Атамана было жаль.

Почему так происходит?

Кто способен дать ответ?

Вроде сказка на подходе,

А восторженности нет.

Вот уже и фея рядом;

И удачливый финал.

Но становишься, вдруг, гадом –

Не поеду я на бал!

То ли души человечьи

Так устроены смешно,