Скарлет Уилсон: Жемчужина на счастье

Калеб никогда еще не видел свою жену такой разъяренной. Она резко повернулась и пошагала по тропе прочь.

Он понимал, что должен ее догнать, но не сделал этого. Им нужно побыть порознь.

Неподалеку раздались голоса. Очевидно, другие гости услышали ссору в саду.

Калеб оттянул ворот рубашки – до чего же неудобный, просто с ума сводит!

В душе бушевала обида и злость. Первые мгновения после признания Аддисон о ее беременности были просто волшебными, но потом…

А ведь она так и не ответила на тот последний вопрос: «Хочешь ли ты, чтобы я был в твоей жизни?»

Неужели все зашло так далеко, что им не разрешить свои противоречия? Ведь он любит свою жену, своего сына и этого еще не родившегося малыша. А вдруг уже поздно пытаться спасти свой брак?

– Сэр, вы в порядке? – обратился к Калебу один из служащих отеля.

Наверное, кто-то уже сообщил ему о криках, доносящихся из сада.

– Да, все нормально, – ответил Калеб, оттянул душивший его галстук-бабочку и побрел в сторону, противоположную той, куда ушла Аддисон.

Он решил отправиться на пляж. Там тихо и никого нет. Там можно все обдумать.

Шагать быстро в длинном платье было трудно. На тропе попадались мелкие камушки, которые впивались в босые ступни, но Аддисон не хотела останавливаться, чтобы обуться.

Похоже, она еще больше все испортила, превратила идеальный вечер в кошмар – из-за своего гипертрофированного чувства вины.

Аддисон осознавала, что причинила сильную боль своем мужу. Она поняла, что наделала, когда увидела его реакцию на новость о ребенке. Калеб был счастлив. Да, он сперва немного замялся, но вовсе не рассердился. А когда муж спросил, каков срок беременности, у Аддисон язык словно к прилип к небу, но она должна была сказать правду.

Может, стоило соврать, что сама только что обо всем узнала, придумать какое-нибудь оправдание? Но это не было бы полной правдой, и создало бы немало проблем позже.

Аддисон ощущала чувство вины. Муж сказал, что ему не хотелось возвращаться домой, к ней. Это было больно услышать. Больно потому, что Аддисон помнила: она и сама вела себя отстраненно, холодно, разговаривала с Калебом только о Тристане. Ей так надоело слышать от мужа о его работе, что она перестала спрашивать, как прошел его день. И он тоже не интересовался, чем занималась Аддисон в его отсутствие.

Но она так хотела изменить их отношения. Во время отдыха на Бора-Бора они словно вернули себе часть прежней любви друг к другу, остывшей за последний год. Они начали снова общаться. Неужели она только что все это разрушила?

Калеб обвинил ее во лжи. А ведь она еще не сказала ему самого главного – что есть высокий риск рождения больного ребенка.

Как муж отреагирует на эту новость?

Она прижала ладони к животу. Калеб неверно ее понял, когда она сказала, что не знала, что делать. Он думал, что речь идет о ребенке, а она ведь говорила о себе и муже.

Из-за этого Аддисон рассердилась и начала высказывать все, что наболело на душе.

Столько всего наговорила, не подумав. И не сказала самого важного.

Вот уже впереди показалось их бунгало. Она вытерла слезы. Ей не хотелось, чтобы Кохиа их заметила.

Аддисон не солгала мужу, когда сказала, что очень устала и пойдет спать. Хочется забыться, избавиться от мыслей о том, что в случившемся есть и часть ее вины.

Кохиа сидела на диване перед телевизором.

– Привет, миссис Коннор! Тристан – просто чудо-ребенок! Я уложила его спать пару часов назад.

– Спасибо большое, Кохиа!

Няня взяла свою сумку и направилась к двери.

– Не за что. Мы с Тристаном увидимся завтра в детском центре.

– До завтра!

Аддисон заперла за Кохиа дверь, сняла платье и повесила его на вешалку. Оно такое красивое, но теперь напоминает лишь о худшем вечере в жизни.

Даже не смыв с лица косметику, она натянула сорочку и легла в кровать, где уже спал Тристан. Обняв его, Аддисон ощутила утешение, но оно все-таки не помогло сдержать слезы.

Калеб снова встретил рассвет на пляже и сейчас стоял перед бунгало, не решаясь зайти внутрь. Не хотелось новой ссоры.

В начале восьмого появился официант, несущий на подносе завтрак. В животе у Калеба заурчало, но сейчас было не до еды.

Дверь бунгало открылась, и на пороге появилась Аддисон, одетая в шорты и футболку, с волосами, завязанными в узел. Ее лицо покрывала смертельная бледность. Несомненно, жена провела такую же бессонную ночь, как и он.

Подойдя к Калебу, Аддисон села рядом с ним на песок и протянула руку.