Валерий Столыпин - В любви – то радостно, то больно

Фёдор долго стоял под горячим душем, согреться и расслабиться не получалось. Было впечатление, что под пресс положили пакет со льдом. От голода, напомнившего вдруг о себе, неприятно урчало в желудке.

Только когда приятно зарокотал двигатель старенького Опеля, а печка выдала первые порции тёплого воздуха, удалось немного отключиться от перегрузки, от готовности к экстремальной жизнедеятельности.

Растекавшееся по расслабленным мышцам тепло вызвало ощущение тяжести, Фёдор на ходу задремал, едва не отключился.

Дома ждали. Хотя, последние несколько месяцев он не был в этом уверен. Как-то неуютно стало в семейном гнёздышке. Ангелина, которую раньше он нежно называл Геля, всё чаще воспринималась как Ангина с осложнениями. Кто она ему?

Вначале Фёдор воспринимал лишь романтические эпитеты: любимая, милая, моя, изредка обращаясь к жене сладенькая или малышка, когда желание и нежность выходили из берегов. Какая она была ласковая и нежная, какая тонкая и звонкая.

Была, да-а-а. Именно была. Ведь часа не могли прожить друг без друга: тело начинало гудеть и вибрировать, как двигатель автомобиля, когда через карбюратор подаётся в камеру сгорания обеднённая топливная смесь.

Хорошее настроение и радость наполняли Фёдора лишь в присутствии любимой, особенно в те моменты, когда прикасался к ней или смотрел глаза в глаза.

Теперь он не может ответить себе на систематически загружаемый в мозг вопрос: почему он вообще на Ангелине женился, разве на то была причина? Неужели мы женимся потому, что так принято?

Конфликты и дипломатические споры начались через месяц после свадьбы, но сила влечения и страсти запросто стирала любую обиду.

Чтобы почувствовать себя счастливым достаточно было поцелуев и объятий, глобальные же противоречия легко преодолевались в постели, поглощаемые острыми ощущениями, сладчайшими эмоциями и пикантными упражнениями интимного характера .

Любовь, не любовь – что-то магнетическое долгое время объединяло Фёдора с женой, он мучительно нуждался в близости.

Почему теперь Ангелина перестала возбуждать? Ведь она по-прежнему красива, но желания дотронуться до спелой груди, обнять, поцеловать за ушком или в шею, с вожделением залезть рукой под юбку или головой под кофточку, вдохнуть до головокружения аромат женского тела, чувствуя, как волнуется пульс в каждой клеточке тела, как кровь устремляется вниз живота – ничего этого давно нет.

Ангелина есть, Фёдор тоже, а желания слиться в любовном экстазе исчезло. Порой несмотря на усталость очень не хочется возвращаться домой. На работе или с друзьями куда интереснее.

Сложно понять, почему испарились чувства. Хотя, чего от себя-то таиться? Всему виной тёща, возложившая на себя по собственной воле роль дрессировщика, с садистским удовольствием формирующего характер дочери, наставляя её, как правильно надевать на супруга ошейник, как пользоваться естественными различиями и физиологическими преимуществами, чтобы добиться повиновения и исполнения желаний.

Паулина Леонтьевна контролировала все аспекты семейной жизни молодожёнов, влезала в хозяйственную, финансовую, даже интимную сферу, требовала отчёта по доходам, расходам и планам.

Фёдор не имел склонности к интригам, таланта и желания отстаивать свою точку зрения, добиваться лидерства в семье, хотя в бригаде его слушались беспрекословно.

Постепенно тандем жена-тёща сосредоточил в своих руках властные полномочия, с усердием и упоением пользовался ими, невзирая на его мнение.

Сегодня мужчина был настолько утомлён, что не было сил думать о сложностях семейных отношений. Он хотел погрузиться в атмосферу домашнего уюта, поесть домашней стряпни, сесть в удобное кресло с бутылочкой холодного пива, несколько минут посмотреть телевизор и уснуть.

Аварийных заявок, когда закончилась смена, накопилось столько, что ночная бригада никак не смогла бы с ними справиться. Значит, следующий день будет опять изнурительным и суматошным.

Фёдор был бы весьма рад и признателен, если бы сегодня его избавили от общения с тёщенькой, если бы Ангелина встретила с улыбкой, вместо привычной процедуры травмирующего психику выноса мозга.

Тишина и спокойствие – вот в чём он нуждается. Всё прочее потом, не сейчас.

У него от усталости кружилась голова, закрывались, как ни старался, глаза.

– Припёрся! Не прошло и полгода. Совесть у тебя есть, – слишком эмоционально для рядовой ситуации закричала жена, напрягая мимические мышцы и брызгая слюной, – так-то ты относишься к родственникам!