Наталия Доманчук: Вьюга злится

– Откуда, Снежок? Из леса, вестимо? – поприветствовала Валерия девочку. – Как учеба? Справляешься?

– Все хорошо, спасибо. А у вас как?

– А у нас как обычно, – задумчиво произнесла соседка и указала на свою дверь.

Из квартиры Валерии доносились шум и гам. Опять баба Люба с тетей Людой что-то не поделили. Обе женщины, одна бабушка, другая мать Валерии, уже давно спились и выносили из квартиры все что могли в обмен на бутылку. Как Лера все это терпела и еще не сбежала из этого дурдома, Снежане было непонятно. Ей казалось, что с такой врожденной красотой, которой наделила природа эту девушку, проблем быть вообще не должно. Но Валерия всегда была одна, у нее даже подруги не было! Правда в последнее время за ней ухаживал совсем взрослый мужчина, тетя Люба называла его новым русским и уговаривала дочь попросить у него денег. Хотя он и без просьб баловал Леру – на прошлой неделе шубу белую подарил, вчера букет хризантем и коробочку с золотым браслетом.

Стряхнув с ботинок уже растаявшую жижу от снега, Снежана открыла ключом свою дверь и зашла в квартиру.

Баба Глаша находилась на кухне и шила за машинкой.

Девочка сняла старенькое пальто, которое ей уже давно жало в плечах, и, прихватив авоську с продуктами, направилась к бабушке на кухню.

– Рис купила? – спросила баба Глаша, даже не взглянув на внучку.

– Да.

– Почем?

– Двести девяносто.

– Батюшки! Кошмар! В синем магазине, наверное, брала, да? – она отбросила в сторону материю и злобно посмотрела на Снежану.

– Нет. В нашем.

– Не ври мне! В нашем он стоит сто пятьдесят.

– Значит, уже подорожал, – предположила Снежана.

– Или тебя, дуру малолетнюю, обманули. Что ж делается, а? Тебя так когда-нибудь убьют в подворотне, как твою мать, а ты не заметишь! Соль почем? – баба Глаша кивнула на пачку, которую внучка положила в шкафчик.

– Пятьдесят.

Снежана присела рядом с бабушкой и, подперев щеку рукой, спросила:

– Лера, наверное, скоро замуж выйдет и уедет из нашего дома, да?

– Если ее не задушат или не расстреляют в подъезде.

Снежана тяжело выдохнула и нахмурилась. Казалось, за столько лет уже можно было привыкнуть к бабкиному характеру, но та действительно умела удивлять и иногда такие прогнозы ставила, что самой страшно становилось. Хорошо, что они никогда не сбывались!

– Твоя бабка – пессимист высшей категории. Поэтому меньше ей верь. А еще лучше вообще не слушай ее, – советовала Снежане Валерия, – поняла? Если человек верит в дерьмо, то оно с ним случается. Я всегда, когда слышу ее пророчества, скрещиваю пальцы и прошу Боженьку не слушать ее. И ты так делай, поняла?

Девочка кивала, соглашаясь. Она любила Леру. Даже боготворила. Лера была единственным человеком, к которому она могла обратиться с любой своей проблемой, и та всегда помогала. И хоть разница в возрасте у них была целых шесть лет, но и Лера иногда советовалась с маленькой, но очень смышленой соседкой.

Лера рассказала ей, что маму подставили за убийство отца, она отсидела восемь лет и вернулась совсем другой. А пока ее не было, бабушка, мать отца, от горя спилась. Вот они сейчас на пару пьют и дебоширят, вечно что-то делят, костерят друг друга на чем свет стоит и ненавидят.

Валерия родилась в исправительной колонии, куда посадили маму, бабушка отказалась забирать малышку, и Лера восемь лет воспитывалась в неволе, в так называемом доме ребенка при колонии. Когда ее мама вышла из тюрьмы, они поселились в квартире свекрови, больше им идти было некуда.

Валерии месяц назад исполнилось восемнадцать. В школе она училась плохо и без энтузиазма, друзей практически не имела. Хоть она и была очень красивой девочкой, но дружить с ней боялись из-за ужасного тюремного прошлого ее матери.

Те одноклассники, кто был поскромней, просто избегали, а смельчаки пытались терроризировать, задирали и унижали:

– Не боишься, что и тебя твоя мать ночью прирежет, как твоего отца? А ты, когда вырастешь, тоже своего мужа зарежешь?

Школу Валерия ненавидела, даже скучала по детскому дому, ведь там были детки ровня ей, а если и задирались, она всегда могла дать отпор. А одноклассникам не могла. Чувствовала, что ее прошлое запятнано, поэтому и дружить ни с кем не получалось.

Единственной радостью ее была маленькая соседская девочка Снежана. С ней Валерия могла возиться бесконечно, тем более что никто не был против: мать Снежаны постоянно болела, ее бабушка носилась на швейную фабрику и обратно и вечно жаловалась на судьбу, девочка в основном ходила в садик, где оставалась на ночь и только на выходные ее забирали домой. Тогда-то Валерия и проводила с ней время.