Джулиан Хитч - Что ты скажешь на это, Митч?

Вспыхивает как спичка. Быстро, опаляя пальцы. Это невозможно, невозможно терпеть и играть по подобным правилам – Шон всегда её обыгрывает. Что словом, что делом. Через клетчатую ткань юбки едва ли можно все прочувствовать, но внутри разгорелось пламя, которое нужно потушить, иначе Митч натворил дел. Совершенно не то, что сделала бы она, не будь заведённой. Если она обернется к Шону, даст понять, что ей не все равно. Даже если это так, ему необязательно подобное знать.

– И кто из вас шалопаев будет первый в очереди? – Все трое молчат. Андреа смотрит на Мигеля, он – на Митч. А она на спину Шона, он не дожидается их ответа и заходил после стука в кабинет ректора.

– Не нравится мне он, – Мигель опускается на колено перед Митч, касаясь её разодранных коленей губами. Не остывшее пламя внутри снова опаляет все внутренности. На Мигеля она никогда не смотрела подобным взглядом – глупости всё это, он играет свою роль. Но Митч не позволяет себе продолжить, коснуться его плеча или волос, здесь никого нет, кроме Андреа, а она и так всё понимает.

– Мигель, отец тебя прибьёт. – Андреа складывает руки перед собой, поворачиваясь к окну. Если Митч и не интересовалась его семьей и их взаимоотношениями, то теперь в этом есть резон – на секунду Мигель напрягается. Это она угадывает безошибочно. – Дела наших семей отчасти завязаны и на наших отношениях, я тебе напоминаю.

Андреа встаёт с мягкого дивана, делая шаг к Митч и Мигелю. Каблуки громко стучат по плитке.

– Я позволю тебе исправить собственную глупость сейчас, пока нет лишних свидетелей. Если мы выйдем отсюда порознь, пеняй на себя. Тебе эта девка в постели не нужна, думаешь, я слепая? Если выбор стоит между нами, очевидно, кого ты должен выбрать. Вы можете играть в свою дружбу, я трогать вас не буду, но не это, Мигель, понял?

Мигель встаёт с колен, небрежно отряхивая колени от пыли.

– Андреа, мне плевать, чем ты меня запугиваешь, но… – Мигель хватает её за запястье, больно сжимая кожу, прижав браслет к ней. – Но меня раздражает сам факт, что ты себе позволяешь подобное! И лучше бы тебе со мной не играть в подобные игры, потому что я тебя обыграю, а перед этим сделаю больно, усекла?

Андреа морщит нос, но терпит боль от впивающейся цепочки в кожу. Митч сомневается, что такое можно стерпеть, если на тебя никогда не поднимали руку до этого. Чего она ещё не знает об окружающих? Митч никогда не лезла туда, куда не стоило. Ничем хорошим это не заканчивалось. Чего только стоила слежка за мамой. Тогда она поняла, что можно спокойно изменять близкому человеку и не меняться, не страдать и даже не думать, как это будет больно. А Митч было больно, боль отца сложно представить. Митч ещё ругала себя за то, что приложила к этому руку, что рассказала отцу, предоставила фотографии, от которых он побледнел и закрылся в кабинете.

Не её это дело. Мигель сам всё решит с Андреа, ей не стоит лезть.

– Твоя правда, Мигель. – Андреа вырывает руку из его хватки только потому, что он ей позволил подобное.

Мигель аккуратно наклоняется над Митч, приподнимая лицо за подбородок. Митч теряется в собственных воспоминаниях, прислоняясь лбом к его лбу и прикрыв глаза. С ним ей спокойно, она не думает о боли, которой причиняет своими словами и просьбами.

Мигель проводит языком по её губам прежде, чем углубить поцелуй, сжав лицо Митч. И она отвечает на его ласку, сжав рубашку в кулак. Жалеть о сделанном она сможет и потом, сейчас – это лучшее, что мог ей предложить Мигель. Себя.

Горячего, спокойного и сильного. Он не даст её в обиду, он не Шон, не её мать и даже не Ноа.

Открыв глаза, Митч пытается восстановить дыхание, когда замечает в дверях Шона. На секунду за непроницаемым взглядом кое-что проглядывается, но он быстро становится мистером Эндрюсом, который любит поиграть со своими ученицами. Митч одна из них.

– Андреа, предлагаю тебе пойти первой. – Шон пропускает её в кабинет, больше несмотря на Митч или Мигеля, даже не сделав им никакого замечания. Внутри Митч ликует – она победила.

Мигель плюхается на стул рядом с ней, подняв темные волосы наверх. Его рубашка так и расстёгнута на первые пуговицы, позволяя ему дышать полной грудью. Митч хотелось бы снять с себя блузку и принять холодный душ. Мысли в голове путаются. Чему она позволила зародиться между ней и Мигелем?

– Зачем ты меня поцеловал, Мигель? – Митч не поворачивается к нему – ей страшно увидеть правду, прежде чем он скажет всё сам. Она его использует, он ведь понимал это. Правда ведь?