Кристина Амарант - Ты мои крылья

И снова повернулся к платью.

Чем дальше, тем глупее ощущала себя Нама, стоя обнаженной посреди комнаты. Какой леший ее дернул снимать все сразу? А Равендорф словно издевался: неспешно осматривал каждый дюйм, каждый шов на блескучей ткани, с таким видом, словно он тут один, и у него в запасе все время вселенной.

Вконец потеряв терпение, демоница подошла к кровати и резко дернула на себя покрывало. Мужчина негромко выругался.

– Ди Вине прекратите! Вы сбили мне настройку.

– Мне холодно, – сквозь зубы сообщила Наама.

– Халат в шкафу.

– Что?!

Ответа не последовало. Наама фыркнула и быстрым шагом пересекла комнату, чтобы распахнуть створки платяного шкафа. Внутри на плечиках висела женская одежда. Простенькая – обычный масс-маркет. Скромные блузки, однотонные юбки в пол, платья из хлопка и смесовых тканей.

Халат тоже был. Плюшевый, бледно-розовый. В тон тапкам.

– Я подумал: вам нужно будет что-то носить, пока вы у меня живете. Надеюсь, не ошибся с размером. Если нужно что-то еще – заказывайте. Каталоги в верхнем ящике.

Демоница все еще стояла перед шкафом, рассматривая внезапный подарок. Отчего-то к горлу снова подкатил комок, и захотелось расплакаться. А еще больше – попросить у проклятого анхелос прощения.

– А сразу нельзя было сказать? – спросила она уже без прежнего запала, снимая халат с крючка.

Равендорф поднял голову. В ауре снова заплясали колючие искры, выдававшие скрытое веселье.

– Вы не спрашивали, – с убийственно серьезным выражением лица ответил он.

Наама задохнулась от возмущения. Пока она подыскивала достойный ответ, безопасник закончил с платьем и принялся за белье.

Так и не найдя что сказать – любая претензия прозвучала бы истерично и глупо, демоница подошла ближе. Ей никогда не приходилось видеть, как находят маяки. Наблюдать за тем, как его большие руки с сильными пальцами движутся вдоль швов, улавливая неощутимые для лишенной магии Наамы сигналы, оказалось неожиданно интересно.

– Проще выкинуть все, – заметила она, досадуя, что эта мысль не пришла ей в голову сразу.

Равендорф снова покосился на нее.

– Вы уверены? Я не особо разбираюсь в женской моде, но это ведь довольно дорогие вещи.

– И что? Они принадлежат Андросу, – ее передернуло.

– Хорошо, – он выпрямился. – Мне же меньше работы. Тогда остается осмотреть только вас, госпожа ди Вине. Надеюсь, вы при этом не выцарапаете мне глаза?

Наама скривилась, снова ощущая его скрытое веселье. И развязала пояс, позволив халату упасть на пол.

Нет, она нисколько не стыдилась своего тела, скорее гордилась им. Длинные ноги, высокая грудь, тонкая талия, переходящая в округлые бедра. Завораживающий контраст белой кожи, черных волос, бирюзовых глаз и алых губ. Раньше, в прежней вольной жизни, она любила стоять обнаженной перед мужчиной, и видеть, как в его глазах разгорается вожделение и жажда обладания. Намеренно выбирала яркие и броские платья с откровенными вырезами.

Но годы в роли секс-игрушки без права сказать “нет” все изменили. Теперь желание во взгляде мужчины пугало. Обещало унижение, а порой и боль, пусть даже густо замешанную на наслаждении.

Ладно, сейчас-то речь вовсе не идет о сексе. Просто процедура. Все равно, что осмотр у врача…

Но это не было похоже на осмотр у врача. Сильные руки опустились на плечи, погладили кожу в мурашках. Тело словно кипятком окатила внезапная волна возбуждения. Требовательно заныло внизу живота, захотелось чуть выгнуться, подставить грудь ласковым уверенным прикосновениям, прильнуть к тренированному мужскому телу. Когда-то давно она фантазировала о том, каким может быть секс с Торвальдом и хотела его. Правда тогда Наама не знала ни об истинной природе полковника службы безопасности, ни о роковой роли, которую он сыграет в судьбе ее рода…

Она вздрогнула и подалась назад, чувствуя, как от стыда полыхают щеки. Богиня, какая же она шлюха, если готова вот так легко прыгнуть в постель к убийце своего отца!

В спектре эмоций стоящего невыносимо близко мужчины вспыхнуло что-то похожее на горечь.

– Я не причиню вам вреда, Наама, – очень мягко сказал Равендорф. – И клянусь, что не стану пользоваться своим положением.

– Действуй уже, – прошипела она скозь зубы, борясь с неуместной реакцией собственного тела.

Пусть думает, что она боится насилия, лишь бы не догадался об истинной причине ее смятения.

Он помедлил и снова положил руки на плечи. Провел ладонями ниже, едва дотрагиваясь пальцами до тонкой кожи, огладил грудь, коснувшись похожих на два твердых горячих камушка сосков. Нежно, почти неощутимо и безумно возбуждающе.