Закусив губу, обреченно наблюдала, как мой палец, словно в замедленной съемке, приближается к поверхности кнопки, а потом давит на нее сильно, отчаянно, будто от этого зависит моя жизнь.
За дверью послышалась замысловатая птичья трель, а внутри все оборвалось от осознания, что пути назад нет, что сейчас я, наконец, увижу его, что от этой встречи зависит, буду ли я пылать или сгорю дотла. До безумия хотела его увидеть, и этого же боялась больше всего на свете. Стояла, не в силах пошевелить, боясь даже предположить, что увижу в его глазах: холод, пренебрежение, ненависть? А может, отголоски тех чувств, что он ко мне испытывал?
Послышались легкие шаги, звук поворачиваемого ключа, и темная дверь, ставшая для меня рубежом между прошлым и будущим, распахнулась.
Я смотрела на человека на пороге и чувствовала, как медленно иду ко дну, и не было сил сделать вдох, легкие словно стянуло железными обручами, покрытыми острыми шипами. Каждый удар сердца как последний – с надрывом, через силу – причиняет неимоверную боль. Прижала руку к груди, надеясь хоть немного уменьшить ее, прогнать. Бесполезно.
Это не Артем.
Это Светлана.
Обмотанная кремовым полотенцем, чуть ли не сваливавшимся с груди, едва прикрывающем пятую точку. Капли воды блестели на смуглой коже, сырые волосы разметались по плечам. Она здесь, с ним. От этой мысли хотелось удавиться, упасть на колени и реветь белугой, понимая, что проиграла. Что сама своими руками толкнула его в чужие объятия. И только остатки гордости не позволили сломаться у нее на глазах и зареветь. Закусив губу, умирая внутри, стояла, превратившись в каменное изваяние – это единственное, на что меня хватило. Стояла и смотрела на нее, не в силах уйти и не имея права остаться. Она в ответ глядела на меня с холодной снисходительностью, равнодушно скользя взглядом по искусанным от волнения губам, по красным из-за бессонной ночи глазам.
– Тебе здесь больше не рады. Уходи, – наконец, произнесла Круглова, в полной мере насладившись моим жалким потерянным видом.
День обещал быть насыщенным. Сначала надо съездить к отцу. Судя по суровому тону, каким он разговаривал со мной по телефону, вызывая к себе в загородный особняк, у него что-то случилось. Или, может, просто решил меня повоспитывать – и такое бывает. Примерно раз в полгода на него нападает родительский азарт, и он с особым рвением пытается заняться моим воспитанием. Правда, надолго его не хватало – слишком много работы, поэтому времени на дочь почти не оставалось. Ладно, ничего страшного. Посидим, послушаем, похлопаем глазками, потом подмажемся и скажем, что он лучший папуля на свете, и разойдемся каждый по своим делам. Все как всегда.
Потом меня ждут они! Шикарные туфли из новой коллекции! Я их отложила вчера вечером, потому что забыла кошелек дома. Они великолепны, роскошны, обалденны! И стоят всего-то каких-то двадцать пять тысяч рублей. Каринка локти кусать будет, что я их первая ухватила!
При мыслях о новой обуви я почувствовала такой восторг, что даже мурашки по рукам побежали. Быстрее, быстрее, я хочу, чтобы они стали моими!
Заехала внутрь отцовских владений, миновав охранника. Он лишь кивнул, и я направилась к утопающему в зелени дому. Я сказала дому? Извините, оговорилась. К дворцу. Самому настоящему, трехэтажному, роскошному.
Припарковала свою красненькую «Ауди» недалеко от крыльца, резонно предположив, что я тут ненадолго и не стоит терять время на заезд на подземную парковку. Выбралась из машины, вдохнула полной грудью свежий загородный воздух и бодрым шагом направилась внутрь, продолжая мысленным взором ласкать вожделенные туфли.
***
Отец сверлил меня тяжелым мрачным взглядом, пробирающим до самых костей. Я даже невольно выпрямилась на стуле, превратившись в каменное изваяние. Когда он так смотрит, впору бежать и прятаться. Похоже, разговор будет действительно серьезным.
Мы сидели в его кабинете, где все удобно, функционально, лаконично и в тоже время роскошно. Стол из красного дерева, на котором дорогие канцтовары и огромный ноутбук, картины – оригиналы! – на стенах, кожаная мебель. Отец всегда брал самое лучшее, и цена не имела значения.
Он сидел, облокотившись на локти, нагнувшись чуть вперед и рассматривая меня. Ох, не нравится мне все это. Я привыкла, что у меня есть отец, к которому можно приехать на ужин раз в месяц и который исправно обеспечивает меня деньгами. Красота! Я не мешала ему работать, заводить новых любовниц, выкидывая старых, как ненужный хлам, а он не мешал мне жить в свое удовольствие. Вот она – семейная идиллия! То, что он вызвал меня к себе в середине недели, да еще в приказном порядке – очень нехорошо. Наверное, какой-нибудь доброжелатель опять нажаловался на меня. Вообще не понимала, кому какое дело, чем я занимаюсь? Завидно – завидуйте молча!
Читать дальше