Амелия Борн - Я беременна, профессор!

Собирался я в клуб как на какую-нибудь шпионскую операцию. Откопал в шкафу толстовку, в которой обычно ездил к деду в деревню, сверху надел черный плащ. Ну а что? Мало ли в чем ходит сейчас молодежь!

На входе в клуб я натянул на голову капюшон толстовки, чтобы скрыть лицо. Обозначить свое присутствие раньше времени у меня желания не было.

Может статься, что Иванова вняла моим прошлым предупреждениям и не будет тянуть в рот что не нужно. Или вообще останется дома. Но я, в любом случае, должен был все держать под контролем.

Увидел ее я сразу – светлые локоны прыгали в танце, а на заднице Ивановой красовалась рука какого-то парня. И это зрелище мне отчего-то страшно не понравилось.

Склонив голову, я прошел к барной стойке и там устроил наблюдательный пункт. Когда песня закончилась, Иванова, уже в одиночестве, села за столик с задумчивым и отсутствующим видом.

Я мгновенно встревожился. Может, она нехорошо себя чувствует? Первые признаки беременности уже должны были дать о себе знать. Что, если она сделает тест? И, чего доброго, решит, что забеременела от кого-то из тех, кто лапал ее за задницу?

А ведь и это было не исключено! Однозначно – ее нужно было обследовать. Но лекции по поводу заботы о своем собственном здоровье тут явно не работали.

Впрочем, все эти размышления выскочили у меня из головы, когда я увидел, как официант принес Ивановой бокал с прозрачной жидкостью. Это что, водка?

Нужно было срочно вмешаться. Что я и сделал, подскочив к Ивановой сбоку и вырвав бокал из ее рук. Сделал глоток и с облегчением выдохнул, осознав, что это простая вода.

– Простите, – сказал я без тени раскаяния, – очень пить хотелось.

Иванова резко вскинула голову.

– Альберт Венедиктович! – воскликнула она удивленно.

– Добрый вечер, – откликнулся я невозмутимо. Будто только и делал каждый вечер, что ходил по клубам.

– Что вы здесь делаете? – спросила Дарья, не сводя с меня удивленных глаз. Красивых голубых глаз… Но это отношения к делу не имело.

– Отрываюсь, – сообщил я все с тем же покер-фейсом и под завывания о виски и коле, доносившиеся с танцпола, повертел бедрами. Хотелось думать, что призывно, но, похоже, это смахивало скорее на танец маленьких котят, чем на сексуальный позыв.

– Потанцуем? – перешел я в наступление, пока Иванова не успела очухаться от моего внезапного явления перед ней.

– Честно говоря, мне не хочется, – поморщилась она в ответ и я выдохнул с облегчением. Позориться еще больше у меня желания не было.

– Голова что-то болит, – пожаловалась она следом. – Лучше я наверно пойду домой.

Я с ней был категорически согласен! Дома ей находиться лучше всего. Никто не будет щупать шаловливыми руками за задницу.

– Я вас провожу, – вызвался я. – Если, конечно, вы не пришли с кем-то…

– Нет-нет, – отозвалась Иванова к моему облегчению. – Меня больше некому провожать.

Я очень надеялся, что и лапать ее больше тоже некому. Потому что, если Иванова вела активную сексуальную жизнь, могло случиться осложнение и в виде самой обычной беременности. А только этого сейчас и не хватало!

– А как же тот парень, с которым вы танцевали? – поинтересовался я невзначай и Дарья удивленно подняла брови:

– Вы что, следили за мной, профессор?

Я вспомнил все наставления деда о слабом поле и слова Елены о том, что Иванова ко мне неравнодушна, и, склонившись к ней, сказал с улыбкой:

– Просто на вас невозможно не обратить внимание.

Кажется, этим объяснением она осталась довольна. Не сводя с меня глаз, выдохнула:

– Так проводите же меня… профессор.

И я вдруг понял, что затеянная мною игра могла обернуться против меня же самого.

За эти дни я сделала еще несколько тестов, каждый из которых буквально кричал о моей беременности. Неправильные результаты (тот самый микроскопический процент из ста) я отмела уже на вторых двух полосках. А вот гормональный сбой, который наверняка меня и настиг, был весьма вероятным. И я все больше утверждалась в мысли о том, что мне просто необходимо идти к Поклонскому на прием. Пусть уже расскажет все, ведь он точно что-то знает!

Кстати, о профессоре. Его поведение было для меня загадкой. Чего стоило только появление Альберта Венедиктовича на студенческой вечеринке, где его не ждали. И попытки со мной… пофлиртовать? По крайней мере, именно так я воспринимала его телодвижения в мою сторону. Хотя, надо признаться, меня они все меньше трогали, потому что сосредоточилась я совсем на другом. А именно – на токсикозе.