Ирма Гринёва - Не проскочи мимо! Два кусочечка колбаски… Стоянка поезда одна минута

3

Не смотря на количество выпитого накануне алкоголя, проснулась Яна бодрой и здоровой. Голова у неё не болела, и сушняка во рту не было. Она прекрасно помнила то, что не доделала вчера, а потому первым делом поскакала к деду Трофиму, поскольку только у него была связь по рации с погранзаставой. Продиктовала адрес и текст телеграммы родителям (даже не предполагала, что в наше время ещё кто-то пользуется этим видом связи на уровне каменного века!) – «Всё порядке. Мобильной связи нет. Скоро буду. Ваша Яна». Заодно примерила унты, скреплённые пока на живую нитку.

Только расположилась у своего окна, чтобы запечатлеть снег в утренних лучах солнца, как пришли сестрички. Обмерили её всю разноцветными лентами: по талии обрезали красную, по линии бёдер – синюю, длину руки – фиолетовой и так далее. Причём, в этом действе главной была Сайлыкмаа – сосредоточенной, уверенной в себе, спорой, и без зазрения совести помыкающей старшей сестрой (отыгралась за вчерашнее!).

В аккурат после обеда явился дед Трофим (как чувствовал!). Они вдвоём с Шуру обрядили Яну в шубу до колен, унты, меховые рукавицы и меховую же шапку (ничего из её верхней одежды для прогулки не подошло). Дед Трофим внимательно проверил крепление унт к снегоступам, и они отправились к озеру.

Шли долго – Яна никак не могла приноровиться к снегоступам. Привыкшая к коротким курточкам до пупка, идти ей мешала шуба, заплетаясь полами между коленками. Шапка постоянно пыталась сползти на глаза. А ещё Яна часто останавливалась сфотографировать снег в том или ином ракурсе (хоть на что-то сгодился мобильник), очень расстраиваясь, что на фото получается совсем не то, что видит глаз. Одновременно прикидывала, каких красок ей не хватает, чтобы получить во-о-от тот оттенок и вот этот. А ещё в голове крутился стишок из школьной программы:

…Под голубыми небесами

Великолепными коврами,

Блестя на солнце, снег лежит.

Прозрачный лес один чернеет,

И ель сквозь иней зеленеет,

И речка подо льдом блестит… 11

Речки видно не было, да и леса тоже – так, показались вдалеке отдельные деревья. Путь к ним был с подъёмом, идти стало труднее. Но усилия стоили того! Пока шли по равнине, казалось, что и дальше лишь ровное заснеженное поле, а когда поднялись, оказалось, что они уже стоят на берегу огромного озера. По краям оно было покрыто льдом, дальше шла полоса изумительного зелёного цвета, а центр сиял глубоким синим, как сапфир в окружении изумрудов и бриллиантов. В далёкой дымке, там, где заканчивалось озеро, виднелись невысокие заснеженные горы.

– А что там, дальше? – спросила заворожённая красотой открывшейся картины Яна.

– А дальше там Монголия, – ответил дед Трофим.

На берегу постояли не долго – холодно, да и зимний день короток, надо было возвращаться, хотя уходить не хотелось. А хотелось впитать в себя волшебные цвета озера и неба, потому что на фотографиях они получились совершенно другими.

Обратный путь показался Яне с одной стороны проще, поскольку приспособилась и к чужой одежде, и к снегоступам, а с другой – длиннее. Очень, уж, ей хотелось побыстрее попасть домой, и сразу к бумаге – рисовать, рисовать, пока ещё стоит перед глазами сине-зелёный кобальт вод озера.

Приходили ли к бабе Шуру гости, Яна не знала, так была увлечена работой, что ничего вокруг не замечала. Надо было срочно перенести на бумагу свои впечатления, поскольку на завтра они договорились с дедом Трофимом пойти на озеро сразу после завтрака, и ей очень хотелось сравнить то, что у неё получалось, с реальностью.

Засыпала Яна весьма довольная собой, как человек, хорошо потрудившийся сегодня, и уже знающий, что и как он будет делать завтра.

11– отрывок из стихотворения А.С.Пушкина «Зимнее утро»

4

Ах! Если бы они вышли хотя бы на часик пораньше, то застали бы Увс-Нуур в лучах восходящего солнца полностью розовым, а не только частично. Интересно, а при закате оттенок такой же? А как озеро выглядит ночью? А весной и осенью? Яне хотелось запечатлеть Увс-Нуур во все времена года и в любое время суток.

Цвета, которые она вчера впопыхах набросала на эскизах, конечно, оказались не те. И вот же она – балда! Надо было краски взять с собой. Не рисовать. Рисовать не получится – холодно. А вот смешать краски, чтобы получить нужный оттенок – вполне.

Яна не собиралась рисовать картину с фотографической точностью, но положить на холст те краски и оттенки, какими видят озеро её глаза, и только её глаза, было необходимо. Ведь каждый человек уникален и, следовательно, его зрение тоже уникально. Мы смотрим на весеннюю траву и говорим – она нежно-зелёного цвета, но всё равно каждый видит этот цвет по-своему. Это как один и тот же пейзаж в одно и то же время сфотографировать разными фотоаппаратами. И все снимки будут отличаться друг от друга по цветовой гамме! Технарь скажет – что вы хотите, это оптика. Но ведь человеческий глаз это тоже оптика, только более совершенная, более тонкая, до неё никакая техника ни в жизнь не дотянется! А ведь художник передаёт через свою живопись не только формы и цвета, а ещё свою душу, настроение, отношение к тому, что изображает…