Ольга Коротаева - Любовь пахнет мандаринами

Вывела едва волочащего ноги мычащего принца на своём этаже и чтобы открыть дверь, пришлось сгрузить пострадавшего на пол. Покосилась на треники: колени вытянутые, сквозь протёртые дыры между ног видны сиреневые трусы. И один носок: старый, но заштопанный, пятка в сеточку. Словно до пояса – богач, а ниже – бедняк…

Дотащила мужчину до дивана, под ногами уже кружился Мандарин. Котёнок тёрся о щиколотки и утробно мяукал. Меня всегда удивляла манера Рина общаться. При небольшом тельце, голос у котёнка был необычайно громким… Не владел бы таким мощным тембром, замёрз бы несчастный! Я и услышала его только по оперному басу.

– Потерпи, Рин, – попросила. – Скоро покормлю.

Для котёнка у меня был припасён праздничный ужин: тунец и мандарины… Ну, последнее я планировала разделить на двоих. Меня же к мандаринам в холодильнике ждала бутылочка любимого муската, но праздник был испорчен появлением странного чудика. Вздохнула и осмотрела пострадавшего.

– Нужен йод… Ой, какие руки холодные!

Принесла электрическое одеяло, закутала странного гостя, да сунула вилку в розетку. Рин тут же устроился на груди мужчины и, пригревшись, принялся громко тарахтеть. Не сдержала умильной улыбки:

– Готов променять ужин на тепло? Изменник! – Взяла котёнка на руки и покосилась на расслабленное лицо незнакомца. Вздохнула и, погладив мягкую серую шёрстку, прошептала: – Где-то у меня был перцовый баллончик. Мало ли что…

Пока искала аптечку, да баллончик, согрелась и скинула шубку. Вечернее платье, которое подбирала с таким приятным предвкушением праздника, натёрло неприятной синтетикой. Хотелось скинуть его, принять душ и закутаться в мягкий халат. Но не при незнакомце же…

Сжала челюсти и опустилась на колени перед диваном. Поставила баллончик на журнальный столик, да открыла аптечку. Перекись водорода шипела и розовой пеной сползала по гладкой щеке, застревала в аккуратно подстриженной бородке. Ранка оказалась не такой уж страшной: похоже, я умудрилась попасть острым каблуком прямиком в висок, потому и вырубила.

Выдохнула и, полюбовавшись заботливо приклеенным пластырем, собрала аптечку, сгрудила окровавленные салфетки, да поднялась было, как заметила, что пластырь немного отклеился. Наклонилась и осторожно провела пальчиком по краю клейкой полоски, как вдруг пострадавший что-то пробормотал, да, притянув меня к себе, впился в губы страстным поцелуем.

Выронив от неожиданности мусор, я отпихнула нахала и, цапнув баллончик, выпустила в лицо гаду струю. Мужчина схватился за лицо, взвыл так, что баллончик вывалился из моих ослабевших от страха рук. Испуганно прижала ладони ко рту, и тут мои глаза защипало так, что слёзы потекли ручьями. Вдохнула и отчаянно закашлялась: во рту разрастался пожар. Даже зачесалось лицо…

– Чёрт, – шипел и плевался мой «гость». – Ритка! Спятила, дура?! Руку дай! Быстро…

Уливаясь слезами, протянул руки и, схватив меня, рыдающую и едва живую, приказал:

– Веди в ванну, идиотка. Надо промыть… Сама не пострадала? Слышу, что плачешь. Баллончик дома применять… Дебилка!

Кое-как доковыляла до ванной комнаты, да, отпихнув вцепившегося в меня мужчину, на ощупь открыла кран с водой. Вот же! Почему продавец не предупредил, что я и сама могу пострадать? А если бы на меня напали бандиты, и я применила бы эту дрянь… То точно бы не убежала? Маньяки приплачивают торговцам перцовых баллончиков? Это заговор!

Ворча, плескала водой в горящее лицо, а гость на ощупь залез в ванную, да воспользовался другим краном. Я слышала его недовольное бурчание и плеск воды. Только стало чуточку легче, поднялась и, посмотрела в зеркало на красное распухшее лицо и щёлки глаз. Прошипела:

– Страх-то какой! Как с бодуна…

И тут заметила в зеркале, что мужчина в ванне совершенно обнажён! Закричала и, метнувшись к двери, поскользнулась на мокрой одежде гостя, да растянулась на полу. Застонав, открыла глаза и снова увидела перед собой красное распухшее лицо, – только теперь бородатое, – да отчаянно закричала:

– Помогите!

Мужчина, совершенно не стесняясь наготы, прижал ладонь к моему рту и жёстко спросил:

– Ты кто? Как я сюда попал? Кто ещё в доме? Сколько их?

Смотрела на него, и страх отступал, сдавал позиции, поглощаемый разгорающимся гневом. Отпихнула руку и крикнула:

– Да никого!.. Ну, кроме Мандарина. – Оттолкнула обнажённого мужчину и жарко проговорила: – Вот и спасай пьянчуг от холодной смерти! Надо было оставить тебя на улице… Ментов вызвать! Нет, идиотка приволокла домой, первую помощь оказала… А что в благодарность? Маньяк!