Наталья Семёнова - Бумеранг

– На первый взгляд, – кивнул Сергей, делая затяжку. – Но на его запястьях обнаружены следы от наручников.

– Тут тоже всё ясно, – не удержалась я от смешка. – Он был сторонником нетрадиционного секса.

– Следователь, что закрыл дело, указал это в отчёте, – тоже улыбнулся он. Впервые за наш разговор. – Но откуда у вас такие познания?

– Если вы не знали, – прищурилась я на следователя, догадываясь, что он как раз-таки знает. – Я прожила в браке с Кириллом пять лет, соответственно, общалась с его друзьями, а многое о них мне рассказывал сам Кирилл.

– Даже такие подробности? – усмехнулся Сергей Дмитриевич.

Я усмехнулась в ответ и присела на стул, не отрывная прямого взгляда от карих глаз.

– Однажды я обратила внимание на покрасневшие запястья Никитина и поинтересовалась у Кирилла, что с ним случилось. Вместо ответа в тот же вечер он приковал меня наручниками к спинке кровати и занялся со мной сексом.

Мужчина чуть стушевался и опустил глаза. Затем, сделав очередную затяжку, усмехнулся собственным мыслям и снова глянул на меня пронзительным взглядом:

– Понравилось?

– Личные вопросы? – подняла я брови, придвинув к себе стакан. – Беседа становится неформальной?

– Простите, – выпустил он дым в сторону, отводя глаза. – Не моё дело. Да. Не знаю, зачем я спросил.

– Всё в порядке, – улыбнулась я, двигая по столу бутылкой. Мне-то как раз ясно зачем. – Было не плохо, только запястья потом болели. У вас же имеются наручники. Вы разве не экспериментировали?

– Не довелось, – снова посмотрел на меня мужчина.

– Обязательно попробуйте, – выразительно кивнула я, поднимая бутылку, чтобы налить себе ещё водки.

Но широкая ладонь следователя, перекрывшая доступ к стакану, не позволила мне это сделать. Я вопросительно посмотрела на мужчину, изучавшего меня взглядом.

– Олеся, – произнёс он и, чуть нахмурившись, оговорился: – Вы не против, если мы перейдём на “ты”? -Нисколько, – кивнула я, всё также ожидая ответа на свой взгляд.

– Олеся, – повторил он напряжённым шёпотом. – Пожалуйста, остановись.

Я чуть смешалась от такого проникновенного обращения, но быстро взяла себя в руки. Поставила бутылку обратно на столешницу и, закрыв крышку, отодвинула её к стене. Затем посмотрела на Сергея свысока, полунасмешливым взглядом:

– Как пожелаете, гражданин начальник.

– Отлично, – тихо рассмеялся он, определяя стакан рядом с бутылкой и, сделав очередную затяжку, с тихим шипением уголька об воду потушил окурок. – Я обязан задать тебе следующий вопрос.

– Валяй, – мне стало приятно, что в интонации его голоса слышалось извинение.

– Что ты делала одиннадцатого февраля с 21.00 до 24.00?

– Время смерти Кирилла, – догадалась я.

– Верно, – сложив руки в замок, подтвердил Сергей.

– У меня был выходной. Соответственно, я была здесь, – пожала я плечами.

– Кто-нибудь может это подтвердить? – расцепив руки и чиркая что-то себе в блокнот, поднял он глаза.

– Водка говорить не умеет, – усмехнулась я. – Мебель тоже.

Сергей вздохнул и через секунду, оторвав от меня сканирующий взгляд, снова оставил запись в блокноте.

– Остаюсь подозреваемой, – кивнула я, а руки так и чесались снова придвинуть бутылку и налить себе водки.

– У тебя нет алиби, – просто ответил он, возвращаясь взглядом ко мне.

– Алкоголизм не достаточное алиби? – горько рассмеялась я, посмотрев на бутылку вожделенным взглядом.

– Ещё не решил, – усмехнулся он. – Почему ты начала пить? Это случилось после проигранного в суде иска?

Сами ответчики на суд не явились, отправив своего представителя в лице пухлого адвоката с лоснящимся лицом. Тот своими толстыми пальцами передал судье все ложные заключения с больницы, в которую меня доставили сразу после происшествия, и заявил свидетеля. С моей стороны единственным, кто согласился стать свидетелем, была моя коллега с бывшей работы. Но ещё до начала заседания ей позвонили на сотовый, и она без объяснений исчезла, оставив меня на растерзание осуждающим взглядам остальных участников процесса.

Меня допросили. Я, как смогла, подробно рассказала о случившемся, обливаясь слезами, потому что невыносимо страдала, вспоминая. Потом говорил представитель ответчиков. Как говорил – врал. Зачитали вслух бумаги, но я стойко перенесла прочитанную ложь – осуждающих взглядов с каждым зачтённым словом становилось всё больше. Затем в зал вызвали свидетеля со стороны ответчиков, ведь с моей стороны таковых не оказалось.