Юлия Бузакина - Олигарх

Приветливая девушка-стилист с красивым именем Лика увлекла меня за собой. Мне накладывали настоящий грим.

– Камеры, они такие подлые, – весело болтала она. – Самую красивую ведущую при неправильно наложенном гриме и неудачном освещении камера может превратить в уродину… Поэтому на грим у нас уйдет много времени.

– Ясно…

– И вообще, первый раз вести прямой эфир жутко страшно, – продолжала тараторить Лика. – Всегда тщательно подбираешь цвет одежды, красивые тона… Хотя, знаешь, никому не интересно, что у тебя надето ниже пояса, если ты ведешь новости.

– Я в прошлый раз, когда говорила на камеру, жутко волновалась, – поделилась с ней своими чувствами я. – Удивительно, что я прошла отбор.

– Сейчас на тебя нацелятся целых восемь камер, – раздался веселый голос Крылова, и он сам появился в дверях гримерки с чашкой кофе в руках. – Но ты справишься, Ксюша. Интуиция никогда меня не подводила. Среди всех девушек только в тебе была та самая изюминка, которая способна разжечь интерес в зрителе.

– У меня было очень много соперниц, – вспомнила я. – Неужели ни в ком больше вы не нашли той же самой изюминки?

– Почему же? В обед придет еще одна девушка – Ангелина Гордеева. Посмотрим, кто из вас лучше справится с работой. Если все пройдет гладко, подпишем контракт с обеими.

Я лучезарно улыбнулась и позволила стилисту нанести пудру на мое лицо.

– Не молчи, Ксюша! Эфирное время очень дорогое. Молчать нельзя ни секунды! – после накладки грима руководил моим первым пробным эфиром Крылов.

– Смотри на экраны-суфлеры, Ксюша! Там вся информация, которую просто с выражением надо прочитать!

К девяти часам утра мы отсняли две пробы, и он остался доволен.

– Ты просто создана для камер, Ксения, – с придыханием говорил мой новый начальник, и я ему верила.

Я вообще была в ударе. Щеки под слоем грима пылали, глаза горели лихорадочным блеском.

– Так, теперь соберись и расскажи про котиков, которых спасли сердобольные старушки. Это пойдет в вечерних новостях, попробуем отснять сейчас…

– Хорошо, – с готовностью повернулась лицом к камерам я.

Да, это был мой звездный час! Мое личное счастье, самое огромное из всех!

– Очень интересную находку обнаружили сегодня утром у своего подъезда жители улицы Красных Зорь, – уверенно начала считывать текст я.

Внезапно двери телестудии распахнулись. Я подняла глаза, и почувствовала, как сердце ухнуло куда-то вниз. Весь дверной проем заняла внушительная фигура Тихонова. Он снова был в красивом костюме. Теперь это был светлый костюм, который идеально сочетался с голубой рубашкой и серым галстуком. Но его зловещий взгляд не предвещал ничего хорошего.

– Что ты здесь забыл, Руслан Георгиевич?! – вскинулся Крылов. – Не видишь, мы работаем?

Вчерашний Иркин олигарх уверенно вошел в комнату и отодвинул одного из операторов. За ним следом бронетанками последовали двое громил в таких же идеальных костюмах. Я сразу поняла, что это охрана, и отчего-то язык прилип к нёбу.

– Ксения, я не понял, почему вас еще нет на рабочем месте?! – впившись в меня колким ледяным взглядом серых глаз, прорычал он. – Где мой кофе?! Мой утренний кофе должен быть в кабинете в девять часов утра ровно! Уже девять двадцать пять, и я совершенно не понимаю, чем вы здесь занимаетесь?!

– Я не … – начала, было, я, но мне опять никто не дал договорить.

Олигарх подошел вплотную к Крылову и впился своими ручищами в ворот его пиджака.

– Запомни, Паша: это – моя секретарша. Моя, ясно тебе?! Если коснешься ее хоть раз, я твою студию с землей сравняю!

И тут же отшвырнул невысокого Крылова в сторону с такой силой, что тот впечатался в стену. А следом, как ни в чем не бывало, коротким кивком указал охранникам на меня. Те, недолго думая, сорвали с меня микрофон и поволокли к выходу.

– Отпустите! Немедленно отпустите, слышите?! – брыкаясь и пинаясь, визжала я, и красивые жемчужные пуговицы разлетались по сторонам. – Не смейте меня касаться!

– Куда ее, босс? – повернулся тот, что справа, к монстру-олигарху.

– В машину, – махнул рукой тот. – Я вас догоню.

Это было чудовищно. В тот момент, когда меня запихивали в машину два огромных охранника, проспект был полон людей. И никто! никто из них не остановился. Все бежали мимо, подгоняемые осенним ветром, и делали вид, что их это не касается. Что спасение утопающих – дело рук самих утопающих.

Дверцы роскошного внедорожника захлопнулись, и я оказалась в ловушке. Второй раз за сутки я осознала, что страдаю клаустрофобией. Я задыхалась на заднем сиденье машины, в которой на автоматический замок закрылись дверцы. Теперь я ни капли не сомневалась в сущности Тихонова – это был переодетый в роскошный костюм матерый преступник с красивым лицом.