Екатерина Серебрякова - Забытый брак

Что ж, осталось продержаться каких-то десять минут.

– Мне так хочется познакомиться с вами поближе! В поселке прекрасные люди, но все несколько старше, с ними не так комфортно. Чем вы вообще здесь занимаетесь? Состоите в каких-то клубах?

Екатерина не излучала дружелюбия. Всем видом девушка показывала, что пришла сюда, потому что так воспитана, а не потому что ей очень нравится моя компания.

Собственно, до нее мне вообще не было никакого дела.

А вот Олег был не против рассказать о своей семье. Хотя я не до конца понимала делает он это из вежливости или из искреннего интереса.

– Катя ходит в книжный клуб, а я занимаюсь верховой ездой и с недавних пор увлекаюсь охотой.

– Надо же! Как интересно. Мой отец охотник. Расскажите что-нибудь об этом.

Пока Олег рассказывал о своих увлечениях, я исподтишка наблюдала за Екатериной. Она начинала зевать, становилась вялой и выглядела совершенно безучастной.

Я даже начала думать, что доза снотворного была маловата, и стоило подсыпать ей больше…

– Олег, меня что-то клонит в сон. Идем домой? – попросила она своего мужа.

– Милая, сейчас обед. Не будем же мы спать. К тому же, только пришли в гости. Неприлично уходить.

– Екатерина, если Вы плохо себя чувствуете, идите домой, я ничуть не обижусь. А мы еще поболтаем, если Олег не против.

Девушка ничего не возразила. Поцеловала мужа на прощание и, забрав со стола сумочку, ушла из дома.

Я закрыла за ней дверь. На всякий случай. После чего не торопясь вернулась в столовую.

Демонстративно, в упор глядя на Олега, сложила руки на груди и подперла дверной косяк. Мужчина изменился в лице: глаза забегали, на щеках выступил румянец.

Я знала, что тому причиной.

Когда живешь с какой-то тайной, жутко переживаешь за ее сохранность. В каждом косом взгляде видишь разоблачение, предчувствуешь, что скоро правда всплывет. И, оставаясь наедине с кем-то, тебя невольно бросает в жар.

– Нам нужно поговорить без лишних ушей, – спокойно произнесла я, подходя к столу.

– Что с моей женой?

– С какой из? С Екатериной все в порядке, в печенье была детская доза успокоительного, она вряд ли даже уснет с такой. А вот о второй супруге я надеялась, что ты мне расскажешь.

– Что ты хочешь за молчание? И откуда узнала? – мужчина тяжелым взглядом посмотрел на меня, но не стал проявлять агрессии.

– Не в моих интересах рассказывать об этом кому-то. Я сохраню твою тайну, если ответишь на кое-какие вопросы. Об этом знала убитая горничная, да? Она тебя шантажировала?

Олег вскинул брови, почесал щетину и перевел взгляд на окно. В его глазах больше не читалось ни беспокойства, ни злости. Только странная пустота.

– Я бы не назвал это шантажом. Аня пришла к нам в дом одним вечером, когда Кати не было дома. Мы не были знакомы, я даже не знал, кто она такая. Уже позже выяснил, что горничная. Она предложила сделку: её молчание за некоторую сумму ежемесячно.

– Это и есть шантаж, – хмыкнула я. – Ты согласился?

– Сумма была не такой существенной для нас. Я принял условия сделки, чтобы не рушить репутацию семьи.

– Дело только в репутации? Не боялись, что узнает жена?

– Удивлю, но для Кати это не секрет. Я бы не хотел посвящать тебя в личные дела нашей семьи, но и я, и жена живем своими жизнями.

– Зачем же тогда брак? Тем более со своим родственником?

Я искренне не понимала, к чему тогда вообще весь спектакль. Если два человека живут обособленно друг от друга, зачем жениться?

Или вся суть их брака – вызывать резонанс в обществе после сообщения о том, что они троюродные родственники?

– Так хотела наша семья. Но, повторюсь, это не твое дело. Катя в курсе, и мы оба по-своему счастливы.

– Выходит, что не так уж ты и рисковал в случае раскрытия этой тайны?

– Репутации нашей семьи настал бы конец, но не более того. Это не тот секрет, из-за которого можно убить, если ты об этом.

Олег посмотрел на меня и подыграл бровями.

Я и сама поняла, что казавшаяся такой страшной, на самом деле тайна оказалась просто грязным бельем этой странной семьи. Если Олег не боялся правды, и сумма была для него посильной, повода и впрямь нет.

– Как она могла узнать об этом всем?

– Она так и не сказала. Наша личная жизнь не обсуждается вне семьи, и все скрыто от посторонних глаз. Для меня большой вопрос, как именно она узнала правду.

Этот вопрос мертвым грузом лежал на дне моего личного расследования и никак не хотел всплывать на поверхность.

Однако, уверена, это временно. Я доберусь до правды, чего бы мне это не стоило.