Мару Мар: Пропавшая невеста

…Вероника в ужасе смотрела на то, что держала в руках. Сомнений нет. Нечто из тонкого белого атласа с ажурным краем и жемчужной вышивкой оказалось свадебным платьем. Слёзы сами собой катились из глаз, стоило снова вспомнить о разбитых планах на будущее, перечеркнутых недавним выпускным балом.

«В нём меня и похоронят», – мысленно предрекла Вероника.

Что ее занесло в Жабокруковку? Прожив без малого двадцать лет в столице, Вероника даже не подозревала о существовании этого пригорода.

Конечно, о Пирогове слышали все, и многие бывали. Как же! Музей архитектуры и быта под открытым небом, киевская достопримечательность! Сельские домики и хатки-мазанки под соломенной кровлей, привезенные из разных областей, обставленные старинными прялками, глиняными горшками, окруженные плетенными тынами, деревянные церквушки и ветряные мельницы. Тут же рядом народные промыслы, магазины сувениров и национальная кухня в настоящем «шинке» 1 1 Шинок, корчма – типично украинские разновидности придорожных и сельских харчевен. . Всё очень этнично, колоритно, строго охраняется сотрудниками музея, идеально подходит для народных гуляний и киносъемок. О том, что рядом, невидимая иностранным туристам и гостям столицы, шумит современная жизнь другого, параллельного Пирогова, мало кто задумывался.

Вероника даже не подозревала, что едет в эту жемчужину национальной архитектуры. Когда родители предложили ей для лучшей подготовки к вступительным экзаменам оторваться от соблазнов города, друзей, интернета и посидеть месяц где-то на даче, она согласилась мгновенно. Даже с радостью, если считать, что в нынешнем подавленном состоянии после выпускного, она ещё способна радоваться. Но хотя бы горькую радость известие об отъезде, подальше от лишних вопросов и случайных встреч, ей точно принесло.

Вероника попросила, чтобы дом родители сняли в самом глухом углу, где поменьше отвлекающих от учебы моментов и любопытных соседей. Собственной дачи или дома в селе у Ковальчуков нет, и сейчас это казалось к лучшему. В дачном поселке всё равно все знакомые, как будто и не уезжала из города. А здесь… да, это действительно глушь. Как заказывала. Самый дальний угол бывшего села Пирогова, ныне пригорода столицы. Кто ж знал, что хутора, на которые делилось достаточно большое и древнее селение, раньше назвались «углы».

Яровцы, Гончарная гора, Сороковая гора, даже свой собственный местный Крещатик! Самая дальняя часть, можно сказать, индустриальный район – Жабокруковка.

Хутора, уж наверное лет четыреста, если не больше, носили эти названия, а вот их улицы до последней советской индустриализации оставались безымянными.

А смысл? В каждом «углу» улица только одна. Не заблудишься!

Только в 1957 году в приказном порядке хуторские обычаи устранили, дав домам новые почтовые адреса, а улицам названия в духе времени: Баррикадная, Лауреатская, Фестивальная… Некоторым повезло получить названия по приметам: Фиалковая, Коренная, Прудовая, Соловьиная, под Соловьиной горой.

Кроме углов, сохранилось полно экзотических местных названий типа урочища Церковище или Соловьиной горы, уже на территории музея, на границе с Голосеевским лесом. Вероника понимала тогдашних «первооткрывателей» пироговских улиц и чувствовала себя примерно так же: за привычной границей твоего знакомого мира открылся совершенно новый мир. Терра инкогнита.

Он всегда был здесь, только тебе до сих пор не довелось переступить этой границы и увидеть другую сторону чего-то, что считалось давно известным. Настолько известным, что казалось скучным и надоевшим. А на самом деле, у тебя всего лишь не было продолжения карты. Граница прошла там, где поставили забор от посторонних глаз. И вот, нежданно-негаданно ты нашла новый лист атласа своего родного города, не виденный прежде.

Правда, в зажатой между железной дорогой и окружным шоссе Жабокруковке, на первый взгляд не осталось совершенно ничего поэтичного, кроме названия. Табачная фабрика, пивзавод, молокозавод, городская свалка – воистину самый дальний угол. Ни свежего воздуха, ни особых красот природы, ни тишины. Хороша дача! Но для Вероники это означало только желанное уединение. Мрачный индустриально-пустынный ландшафт отлично резонировал с ее настроем. Лишний повод не показывать носа на улицу, а учить программу для поступления в университет. Балы у нее по всем предметам высокие, можно выбирать любой факультет. Вот только думать ни о чем, связанным, ни с прошлым, ни с будущим, совершенно не хочется. И, забив голову учебой, Вероника надеялась просто вытеснить из нее все лишние мысли. А куда поступать и что учить ей, по-честному, всё равно.